— Я сам так думаю, — заметил одобрительно Аркадий. — «Stoff und Kraft» написано популярным
языком...
— Да почему он ушел вперед? И чем он от нас так уж очень
отличается? — с нетерпением воскликнул
Павел Петрович.
— И самолюбие какое противное, — перебил опять Павел Петрович.
— Гм! — промычал он.
— Аркадий Николаевич заботится о твоем воспитании. Что ж, ты пробовал читать?
— Да, брат; видно, пора гроб заказывать
и ручки складывать крестом на груди, — заметил
со вздохом Николай Петрович.
— Ну, я так скоро не сдамся, — пробормотал его брат. — У нас еще будет
схватка с этим лекарем, я это предчувствую.
— Позвольте, Павел Петрович, — промолвил Базаров, — вы вот уважаете
себя и сидите сложа руки
— Современное состояние народа этого требует, — с важностью прибавил Аркадий.
— Я не стану против этого спорить, — перебил Базаров, — я даже готов согласиться, что в этом вы правы.
— Мой дед землю пахал, — с надменною гордостию отвечал Базаров.
— Господа, господа, пожалуйста, без
личностей! — воскликнул Николай
Петрович и приподнялся.
— И решились ни за что не приниматься, — угрюмо повторил Базаров.
— Я вам миллионы таких постановлений
представлю, — воскликнул Павел
Петрович, — миллионы! Да вот хоть община, например.
— Семья наконец, семья, так, как она существует у наших
крестьян! — закричал Павел Петрович.
— Надо всем глумиться, — подхватил Павел Петрович.