Сельской жительнице с Алтая, бабке Маланье, приходит письмо, в котором сын Павел приглашает её погостить в Москву, обещая выслать денег на дорогу. Живущий у Маланьи внук от дочери, шестиклассник Шурка, загорается надеждой посмотреть на далёкую столицу, где он никогда не был. Не была там и Маланья, никогда не видела она детей Павла… Посидев над письмом, бабка выходит из дому и советуется на улице с соседями: отправляться ли ей в путь через всю страну или нет.Односельчане советуют ехать. Вечером Маланья диктует Шурке телеграмму сыну с извещением, что они вдвоём прибудут в Москву после Нового года. Сельская жительница, Маланья не умеет писать телеграммы; свою она составляет как большое, прочувствованное письмо.
Павел советует матери лететь в столицу на самолёте. Никогда не летавшая Маланья вечером приглашает к себе бывалого школьного завхоза Егора Лизунова – порасспросить его об авиарейсах. Чтобы Лизунов был поразговорчивее, бабка выставляет на стол четверть с пивом-медовухой. Егор рассказывает Маланье и Шурке, как добраться до Новосибирска, как взять в аэропорту билет до Москвы. Выпивая под разговор один стакан медовухи за другим, Лизунов делится своим опытом полётов. Чем больше он хмелеет, тем больше начинает присочинять. Егор говорит, что летать – дело нервное, поэтому всем пассажирам сразу дают успокаивающую конфетку. Их заставляют пристегнуться ремнями, потому что с высоты можно «навернуться». Моторы самолётов, по его словам, часто горят. Лизунов уверяет, что сам во время одного полёта увидел горящий мотор, сообщил об этом лётчику, но тот лишь отматерил его – и продолжал лететь. Под конец Егор сетует, что авиапассажирам не выдают парашютов, ведь в случае катастрофы от человека и костей не соберут – от него останется только триста грамм вместе с одеждой.
Бабка Маланья крестится. Шурка поначалу слушает, раскрыв рот, но потом заподозревает неправду. Лизунов всё чаще тянется к бутыли с пивом, и Маланье приходится спрятать её от него. Порекомендовав бабке с внуком садиться не у кабины самолёта, а в хвост, где больше шансов уцелеть при падении, пьяный Егор выходит из избы и запевает «Раскинулось море широко»…
Испуганная Маланья решает ехать в Москву поездом. Шурка говорит, что на такую поездку уйдут все его зимние каникулы. Маланья диктует Шурке письмо Павлу с сообщением, что они приедут на поезде к концу лета, так как у внука зимой каникулы короткие. Но сообразительный Шурка делает в письме приписку от себя:
«Дядя Паша… Бабоньку напугал дядя Егор Лизунов, завхоз наш… Он, например, привел такой факт: он выглянул в окно и видит, что мотор горит. Если бы это было так, то летчик стал бы сшибать пламя скоростью, как это обычно делается. Я предполагаю, что он увидел пламя из выхлопной трубы и поднял панику. Вы, пожалуйста, напишите бабоньке, что это не страшно, но про меня – что это я вам написал – не пишите. А то и летом она тоже не поедет. Тут огород пойдет, свиннота разная, куры, гуси – она сроду от них не уедет. Мы же все-таки сельские жители еще. А мне ужасно охота Москву поглядеть. Мы ее проходим в школе по географии и по истории, но это, сами понимаете, не то. А еще дядя Егор сказал, например, что пассажирам не даются парашюты. Это уже шантаж. Но бабонька верит. Пожалуйста, дядя Паша, пристыдите ее. Она же вас ужасно любит. Так вот вы ей и скажите: как же это так, мама, сын у вас сам летчик, Герой Советского Союза, много раз награжденный, а вы боитесь летать на каком-то несчастном гражданском самолете! В то время, когда мы уже преодолели звуковой барьер. Напишите так, она вмиг полетит. Она же очень гордится вами… Мне ужасно охота глянуть на Москву… С приветом – Александр».
Маланья сама пишет адрес на конверте:
«Москва, Ленинский проспект, д. 78, кв. 156.
Герою Советского Союза Любавину Павлу Игнатьевичу.
От матери его из Сибири».
Ночью простые сельские жители – бабка и внук – долго ворочаются, не в силах заснуть от дум про Павла и далёкую Москву.