Каждый символ текуч,
и вневизм безвозвратно
уплывает меж туч
к воскрешённому завтра.
И протает опять,
но уже нелюдимый,
обращающий вспять
озарённые льдины
к дню открытья его,
где река без названья
вместо улиц, всего,
устремит мирозданье
вместе с городом слёз,
градом чистого слова,
к воплощению грёз,
водопаду основы.