На железнодорожном вокзале шум, гам и суета. До отправления поезда осталось несколько минут. У последнего вагона маленький мальчик рыдает, обхватив могучую шею овчарки. Мама тянет его за руку в вагон, у которого строгая проводница подгоняет опаздывающих пассажиров. Поезд трогается, пальчики ребенка разжимаются и отпускают шею собаки. Растерявшаяся овчарка долго бежит по шпалам, высунув длинный, красный язык, потом в изнеможении подает, кладет голову на уставшие лапы и, тихонько подвывая, еще долго смотрит вслед ушедшему поезду. Так эта овчарка, получившая имя Найда, стала жить на вокзале. Каждое утро она приходила на тот самый перрон, садилась в сторонке и, бесконечно терпеливо и преданно ждала. Носильщики, бегающие с чемоданами за спешащими пассажирами, в свободную минутку присаживались возле собаки. Они делились с ней своими житейскими историями и тормозками. Первое время Найда ничего не ела. Наверное, чувство голода заглушали тоска и разочарование. Она с утра до вечера сидела, словно изваяние, с немигающим взглядом. Когда вечерние поезда покидали вокзал, Найда уходила ночевать в кусты за железнодорожную насыпь. Постепенно собака привыкла к шуму толпы, грохоту вагонов и голосу диктора. Пассажиры часто угощали ее чем-нибудь вкусненьким. Найда аккуратно брала с руки угощение и позволяла себя погладить. Но никто не мог сдвинуть ее с места, на котором она сидела уже целый месяц. Однажды диктор, как обычно, объявил о прибытии поезда, Найда подняла уши и напряглась, шевеля чуткими ноздрями. К перрону подошел очередной состав и мягко остановился. Овчарка заметалась вдоль вагонов, вглядываясь в лица пассажиров. Вдруг звонкий, детский голос крикнул: «Лэсси, ко мне!» и тут же долгожданные ручонки обхватили ее исхудавшую шею. Мама мальчика гладила собаку по голове и целовала в мокрый, плюшевый нос. Они вернулись за ней, чтобы больше никогда не расставаться.