Жил-был на свете Пётр Совесть. Родился он в обычной семье. Жил в обычном жилище. Да и вообще, был бы вполне обычным, если бы не одна особенность: было у него обострённое чувство справедливости. Казалось бы, — положительное качество. Ан, нет. Люди его не любили. Да и как его любить-то? Даже когда Пётр был маленьким, сладу с ним никакого не было. Попросит у мамы на мороженое, а та ему:
— Нет денежек, Петенька.
Петеньке, нет, чтоб промолчать. А он:
— Как это нет? Ведь папе на пиво дала! Несправедливо!
Маме стыдно. Папе стыдно. В общем, позор семьи.
И чем старше становился Пётр Совесть, тем тяжелее было всем, кто с ним сталкивался. Никто при нём не мог ни одного неблаговидного поступка совершить. Знали – придёт «ентот» и будет мучить. Причём, от него не убежишь. Поэтому предпочитали делать так, чтобы Совести просто не было: на работу не брали, в компанию не звали, на звонки не отвечали. Вскоре и вовсе стали забывать, как он выглядит. Но Пётр был настырным малым и при каждом удобном случае пытался напомнить о своём существовании. Только кто-нибудь соберётся «налево» пойти, а он – тут как тут:
— Не стыдно тебе, друже? Дома-то жена, семеро по лавкам, а ты?
Ну, какой уж тут блуд? Так, мучение одно. Да что там «налево»?! Даже анекдот пикантный рассказать не даст! Выскочит невесть откуда, и давай пальчиком грозить: как тебе не «ай-ай-ай», мол?
Надоел он всем – жуть. Собрались люди и порешили его «порешить». Долго кидали в него камнями, потом били палками, потом пинали ногами, а Совесть только приговаривал:
— Несправедливо… несправедливо… несправедливо…
Но добили-таки. Так и живут с тех пор без Совести. А только и мёртвый он их мучает. Проходят они мимо камня могильного, а на нём написано: Р ётр S овесть. Так и остался в памяти человеческой как Post-Scriptum всей их непутёвой жизни.