На этой картине Сократ, готовый выпить по приговору суда чашу с
ядом, обращается к ученикам с прощальными словами. Философ поднял руку,
а другую протянул в сторону чаши. Его жест, когда рука вот-вот коснется
сосуда со смертельным напитком, но все-таки не касается его, повисая в
воздухе, - ключевой, потому что создает впечатление остановившегося
времени. В результате, как бы ни страдали последователи Сократа, смерть
побеждена, потому что о ней забыл и сам учитель, увлеченный тем, что
скажет своим последователям и оставит после себя. Тема бессмертия
человеческого духа подчеркнута величием изображенных людей, выраженным в
их движениях и лицах, сдержанным монохромным колоритом полотна и всей
композицией: расположение персонажей вдоль передней плоскости картины
напоминает фриз, что придает торжественность всей сцене. Художник-гравер
Джон Бойдел восторженно писал английскому портретисту сэру Джошуа Рейнолдсу, что работа Давида - «величайшее достижение в искусстве после Сикстинской капеллы Микеланджело и Станц Рафаэля... Это произведение сделало бы честь Афинам во времена Перикла».