Холодный, ненастный день с порывистым ветром и дождем, перемешанным со снегом, неприветно встретил партию, выступавшую за ворота душного этапа. Катерина Львовна вышла довольно бодро, но только что стала в ряд, как вся затряслась и позеленела.
Барабан бьет, на двор вываливают скованные и нескованные арестантики. Все скучились, потом выравнялись кое в какой порядок и пошли.
Безотраднейшая картина: горсть людей, оторванных от света и лишенных всякой тени надежд на лучшее будущее, тонет в холодной черной грязи грунтовой дороги. Кругом все до ужаса безобразно: бесконечная грязь, серое небо, обезлиствленные мокрые ракиты и в растопыренных их сучьях нахохлившаяся ворона. Ветер то стонет, то воет и ревет.
В этих адских, душу раздирающих звуках, которые довершают весь ужас картины, звучат советы жены библейского Иова: «Прокляни день твоего рождения и умри».
Погода все разыгрывалась. Из серых облаков, покрывавших небо, стал падать мокрыми хлопьями снег, который, едва касаясь земли, таял и увеличивал невылазную грязь. Наконец показывается темная свинцовая полоса; другого края ее не рассмотришь. Эта полоса — Волга. Над Волгой ходит крепковатыи ветер и водит взад и вперед медленно приподнимающиеся широкопастые темные волны.
Партия промокших и продрогнувших арестантов медленно подошла к перевозу и остановилась, ожидая парома. Подошел весь мокрый темный паром; команда начала размещать арестантов. (Я. С. Лесков.)