Отклики на следствие и приговор были во всех слоях общества. Консервативно настроенный и недолюбливавший реформатора М. С. Сперанского, одного из главных устроителей процесса, чиновник и мемуарист Вигель писал, что действиями императора Николая I «либерализм, столь нам несвойственный, обезоружен и придавлен; слова правосудие и порядок заменили сакраментальное дотоле слово свобода. Строгость его никто не смел, да и не хотел назвать жестокостью: ибо она обеспечивала, как личную безопасность каждого, так и вообще государственную безопасность. Везде были видны весёлые и довольные лица, печальными казались только родственники и приятели мятежников 14 декабря». При этом автор воспоминаний отметил, что писать обо всём слышанном тогда «ещё не место».С учетом общественного положения осуждённых круг «родственников и приятелей» оказался широким. В своих мемуарах декабристы вспоминали о многочисленных случаях сочувствия, внимания и помощи со стороны людей из самых разных слоёв общества.Опасавшийся общественного возмущения, Николай I велел сохранить в тайне время и место казни декабристов. Сообщения о ней были опубликованы задним числом. Потрясённый Пушкин, назвавший декабристов «умнейшими людьми России», написал «И я бы мог…» и нарисовал виселицу на полях рукописи. Резко отреагировал на приговор декабристам поэт князь Вяземский: «Для меня Россия теперь опоганена, окровавлена… Сколько жертв и какая железная рука пала на них».По воле императора в «Донесении следственной комиссии» не было упоминания о том, что государственные преступники требовали освобождения крестьян. Но в доносах тайных агентов «о настроении умов» отмечалось распространение слухов об антикрепостнических целях заговорщиков. Сенатор, член Верховного уголовного суда Дивов записал в дневник 5 апреля 1826 г.: «Ходят слухи о возмущении крестьян; они… говорят, что покойный император дал свободу, а ныне царствующий император не хочет этого исполнить. Подобные слухи несомненно являются последствием заговора 14 декабря.Декабристы в своих замыслах не опирались на народ. Простые люди, хорошо знакомые с несправедливостью властей и сочувствующие всем ею наказанным, тем не менее, увидели даже в способе отправки в Сибирь декабристов, осуждённых на каторжные работы за попытку восстать «на утеснителей народа» подтверждение узаконенных сословных привилегий. Образно их мнение выразил А. И. Герцен «Наши-то сердечные пешочком ходят туда, а вот господ-то жандармы возят».