Первое сентября началось внезапным ливнем и промозглым ветром, затянувшимися на несколько дней. Городской парк удивленно качал буйными, малахитовыми кронами деревьев и трепетал кустами. Внезапно оборвавшаяся жара канула в неизвестность вместе с, затерявшимся где-то в холодных, осенних дождях, «бархатным» сезоном. Изо дня в день бушевала непогода, огорчая жителей моего любимого города. В субботу вечером я грустно сидел у заплаканного окна, вглядываясь в рваные клочья набухших, моросящих туч. Заранее жалея о потерянном выходном дне, я незаметно уснул под монотонный стук мелких дождинок. Воскресное утро ослепило мои глаза даже сквозь закрытые веки. Я, не веря в возможность такого чуда, подскочил к окну комнаты и распахнул тяжелые шторы. Над спящим городом величественно поднималось огромное, багряное солнце. Белые высотки микрорайонов окрасились во все оттенки алых тонов, поблескивая золотыми бликами, отражающимися от влажных стекол. В это же время по светлеющему небу расплывалась малиновая заря, превращая обрывки, несущихся к горизонту, туч в охапки сиреневых букетов. Весело перезванивались первые трамваи, и перекликались ранние дворники, спешащие расчистить улицы любимого города от каши слипшихся листьев, сорванных непогодой. Зеркала, отмытых до скрипа, тротуаров, отражая пучки солнечных лучей, бросали их горстями в проснувшиеся стекла витрин и распахнутые окна горожан, встречающих воскресный день с хорошим настроением и энтузиазмом. Переливчатые, птичьи трели, словно маленькие будильники, протискивались во все щели, чтобы влиться в еще спящие уши звонкой радостью. Осеннее утро набирало силу, и наполняло восторгом сердца людей в предвкушении тепла и красоты грядущего «бабьего» лета.