Он гремел непоколебимым гневом в речах и книгах наших вольнодумцев, (перечисление, однород. сказуемые) томительно звучал в стихах Пушкина, гудел, как (союз как) колокол на башне вечевой, у Лермонтова, рисовал громадные полотна русской жизни у Толстого, Герцена,Тургенева, Достоевского,Чехова (однород. дополнения) , был громоподобен в устах Маяковского, прост и строг в раздумьях Горького, колдовскими напевами звенел в строфах Блока.