«Необычайная живучесть лжи и тьмы» чрезвычайно заботила и угнетала М.Е. Салтыкова-Щедрина. Еще в конце 50-х гг., накануне освобождения крестьян от крепостной зависимости, он задумывал «Книгу об умирающих» – тех, кто, как он надеялся, должен скоро сойти с исторической сцены. Речь шла в первую очередь о помещиках-крепостниках, к которым по происхождению принадлежал и сам Салтыков.
Будущий сатирик вырос в родовой усадьбе отца в Тверской губернии. С детства он хорошо узнал помещичий быт и возненавидел его. «Очень уж подла была среда, в которой я провел большую часть своей жизни...» – сказано в одном его письме. Почти три десятилетия после реформы Салтыкову-Щедрину пришлось наблюдать, как помещики пытались вернуть власть над крестьянами.
В своих последних крупных произведениях – романе «Господа Головлевы» (1875–1880) и хронике «Пошехонская старина» писатель обратился к прошлому и создал глубокие и страшные образы помещиков-крепостников.
В основу романа «Господа Головлевы» (1875–1880) легли несколько рассказов о семье Головлевых из цикла «Благонамеренные речи».
Первая глава романа «Семейный суд» была пятнадцатым по счету очерком «Благонамеренных речей», напечатанном в «Отечественных записках» в 1875 году. «Семейный суд» тепло встретили Гончаров, Некрасов, А.М. Жемчужников и особенно – Тургенев.
Вместо очерков автор «крупный роман с группировкой характеров и событий, с руководящей мыслью и широким исполнением», и одна за другой являются главы «По-родственному», «Семейные книги», «Племяннушка», «Выморочный», «Недозволенные семейные радости» (1875–1876).
И только глава «Решение» («Расчет») выходит значительно позже – в 1880 году: раздумья художника над финалом романа – над концом Иудушки, который должен был быть глубоко художественен и психологически мотивирован, отодвинули работу над нею на несколько лет.
Это вероятно?!