Мелкая заводь, заросшая водяным лопушником. У берега — небольшой
настил, с каких обычно черпают воду. Я встал на край настила, взмахнул
удочкой и вдруг почувствовал лёгкое прикосновение к ноге. Смотрю:
непонятно откуда взявшийся чёрный кот, прислонясь к моей ноге, шевелит
белыми усами и этак ласково глядит на меня. Я нагнулся, чтобы погладить
кота, а он несколько раз потёрся мордочкой о протянутую руку да так
выразительно замурлыкал, словно в губную гармошку заиграл.
Я закинул
удочку. Тут же последовали поклёвка и подсечка. Перекидываю рыбёшку
через себя, и, как только она закачалась над берегом, кот уже рядом и
пытается поймать её лапой. Я дёрнул удочку на себя — ры-бёшка сорвалась и
упала в воду.
«Пшёл вон отсюда!» — рявкнул я на кота. Тот шмыгнул в
осоку. Снова закинул удочку и оглянулся: кот вновь сидел на берегу и
смотрел на меня невинным взглядом.
Спокойно ловлю краснопёрку за
краснопёркой и вдруг почувствовал: попалась крупная рыба. Тащу — из воды
с плеском вынырнул язь. Вытаскиваю его на бе-рег и, поддерживая удочку
на весу, спешу к нему по доскам. Тут-то из осоки и выскочил кот. Глаза
горят. Прыгнул и намертво вцепился в язя. Леска не выдержала груза, и
удочка с обрывком лески взлетела вверх, а я чуть не загремел в воду.
Когда я пришёл в себя, кот волок язя к зарослям крапивы. Я стал тыкать
удочкой в крапиву — з ответ раздалось утробное урчание и хруст рыбьих
костей.
...Недели через три случилось мне проходить мимо этой
заводи. Кот встретил меня как старого знакомого: встал, потянулся и,
доверчиво мурлыкая, пошёл навстречу.