Весь ноябрь осенний листопад укрывал улицы родного города, то шуршащим, пестрым ковром, разлетающимся на ветру яркими заплатками, то, блестящим от дождя, линолеумом с набитым рисунком красно-желто-зеленых осенних букетов. И вдруг синее небо потемнело, опустилось до макушек пирамидальных тополей и, словно изодранная кошачьими лапками перина, посыпалось легким пухом трепетных, ажурных снежинок. Они изящным серпантином извивались над засыпающим городом, цепляясь за голые ветки деревьев, и оседали воздушными шапочками на последние пушистые хризантемы в опустевших палисадниках. Снежинки веселым хороводом кружились вокруг разлапистых елей, застывших часовыми по периметру парка, и присаживались на острые кончики изумрудных иголок, чтобы полюбоваться нарядным городом, сверкающим разноцветьем мигающих гирлянд. Порыв ветра подхватывал их и легкой вьюгой уносил к окнам спящих домов, мерцающих во мгле одинокими ночниками. Снежинки то сбивались в лохматый клубок, то растягивались ажурной шалью, танцуя под тихую мелодию зимней ночи. Они, такие хрупкие и беззащитные, крепко цепляясь своими узорными кончиками друг за друга, превращались в необъятные, добротные перины, всю зиму согревающие своим тепломприроду родного края. Утренние прохожие, взрослые и дети, восхищенно задирали головы в небо, навстречу летящему, снежному десанту, с восторгом разглядывали каждую уникальную снежинку на своих ладонях и удивлялись неимоверной силе, сплотившей этих маленьких посланниц небес.