Попельский Петр (Петя, Петрусь, Петрик) — главный герой. Подзаголовком «этюд» автор, очевидно, хотел подчеркнуть экспериментальный характер своего произведения, связанный не только с чисто литературными, но и с естественнонаучными, медицинскими проблемами. «Основной психологический мотив этюда составляет инстинктивное, органическое влечение к свету», — писал автор в предисловии к шестому изданию своей повести. Подробнее он рассуждал в одном из писем: «Мне говорили часто и говорят еще теперь, что человек может тосковать лишь о том, что он испытал. Слепорожденный не знал света и не может тосковать по нем. Я вывожу это чувство из давления внутренней потребности, случайно не находящей приложения. Концевой аппарат испорчен — но весь внутренний аппарат, реагировавший на свет у бесчисленных предков, остался и требует своей доли света».П. родился в богатой семье помещика Юго-Западного края. Мать, установив его слепоту, пыталась окружить младенца излишней опекой, начала баловать его, но ее брат Максим, потерявший на войне ногу, потребовал, чтобы к племяннику не проявляли «глупую заботливость, устраняющую от него необходимость усилий». И в дальнейшем дядя Максим оставался строгим и добрым другом П., не позволяя ему чувствовать свою неполноценность, в конце концов вселив в него уверенность в возможности духовного прозрения. Оно и наступает в финальной сцене повести, когда П., уже испытавший счастье семейной жизни, отец зрячего сына, став пианистом, завораживает своей игрой огромный зал. Повесть, редкая по силе оптимизма, дающая убедительный пример несломленной судьбы, поэтичная и правдивая в деталях, не раз вызывала сугубо профессиональные споры, сводившие ее содержание к проблеме убедительности или неубедительности описания истории болезни. К таковым относится выступление слепого профессора психологии А. М. Щербины (1916). На критику Короленко отвечал так: «Щербина — позитивист до мозга костей. Он или судьба за него сделали то, что хотел сделать мой Максим. Разбил задачу на массу деталей, последовательных этапов, разрешил их одну за другой <...> и это закрыло от него дразнящую тайну недостижимого светящегося мира. И он успокоился... в сознании. И уверяет, что он доволен и счастлив без полноты существования. Доволен — да. Счастлив — наверное нет».