Я не вошел, я вихрем ворвался в кабинет лора.— Доктор! Доктор ты мой дорогой! Друг бесценный! С меня причитается!Я обвил упирающегося доктора за талию и закружил с ним в вальсе.В пар-ке ста-рин-ном дере-вья шу-мят лис-твой...Доктору, наконец, удалось присесть, и он юзом выехал из моих объятий. Тут же отскочил на безопасную дистанцию и ошеломленно уставился на меня.Каждому врачу импонирует восторг исцеленного пациента, но здесь было чересчур.— Подождите, подождите! — говорит. — Не подходите ко мне близко!.. Вы что, тот пациент, которому я полип удалил недавно?Прикусив палец, лукаво смотрю на доктора.— Не-а, — говорю, — не то.И тут же делаю попытку опять сграбастать его. Но в этот раз доктор не дался. В длинном прыжке он достиг края стола и волчком завертелся вокруг него.— Не надо! Ну не надо же так!.. Экий вы темпераментный! Ведь ребра поломать можете!А я не знал, как мне было себя усмирить. Не знал. Все во мне ворочалось, клокотало, стремилось наружу. Поэтому не в силах сдержать очередной порыв, кричу:— Док-тор! Вам цены нет! Опора вы наша мужская! Отец многострадальной половины человечества!От моих теплых слов доктор взволнованно замахал руками и, всхлипнув, полез за платком.— Большое спасибо за эти слова, но, п...прос-тите, я что-то плохо вас п...по-нимаю. С чем вы у меня лечились? Напомните, пожалуйста.На что шокирующе улыбаюсь и говорю:— Да не я у вас лечился! Не я!Лицо доктора вытянулось и стало похоже на редьку.— Как не в... вы? Тогда кто же?— Жена моя... Да, да же-на!Стоя по другую сторону стола, доктор озадаченно разглядывал меня.— И что же, — спрашивает, — у нее было? Ведь, я многим делаю хорошее.— Эх, — говорю, — лор, лор! Разве такое забывается!.. Помните, как у одной вашей пациентки стал язык сохнуть?.. Ну?.. После того, как поругавшись с ней, одна дворничиха крикнула: «Чтоб у тебя язык отсох, ведьма проклятая!» В истории болезни у вас об этом должно быть записано. Вспомнили?И доктор вспомнил, потому как тут же затрясся всем телом и стал энергично приглаживать бывшие когда-то на голове кудри.— Как же, — говорит, — как же! Так и стоит перед глазами эта экзальтированная особа. А вы, значит, муж ее?.. Ну и свирепая она у вас.— Это, — говорю, — точно. Вы бы еще ее голосок дома послушали.Доктор потянулся к графину и, вздрагивая, стал наливать в стакан.— Лор, — говорю, — будь другом! Вспомни то лекарство, которое ты моей жене тогда прописал. Это, чтобы у нее язык не отсох. А?Глаза доктора ревниво сузились.— А зачем это вам? Разве она не вылечилась?И тут я решился. Высоко поднял шляпу над головой и восторженно хватил ею о пол.— Да вылечилась! — говорю. — Еще как вылечилась! Более того, она у меня теперь не ругается! Слышишь? Не ру-га-ет-ся... И это все после твоего лечения.Ужасный смех вырвался из груди доктора. Он подошел ко мне вплотную и озабоченно заглянул в глаза.— Как так?.. Совсем, что ли?— Отчего ж, — говорю, — совсем! Если и ругается, то только шепотом! Улавливаешь?.. Потому как от твоего лекарства у нее голос сел. Вот так-то, доктор мой хорошенький, доктор мой любименький!