Н. В. Гоголь раскрыл в своих «Петербургских повестях» истинную сторону столичной жизни и жизни чиновников. Он наиболее ярко показал возможности «натуральной школы» в преображении и изменении взгляда человека на мир и на судьбы «маленьких людей».
В «Петербургских записках» 1836 года Гоголь с реалистических позиций выдвигает идею социально значимого искусства, которое замечает общие элементы нашего общества, двигающие его пружины. Он дает замечательно глубокое определение реалистического искусства, следующего за романтизмом. В реализме Гоголь раскрывает многомерную сложность жизни, ее движения, рождения в нем нового. Реалистический взгляд начинает утверждаться в творчестве Гоголя во второй половине 30-х годов XIX века.
«Петербургские повести», особенно «Шинель», имели огромное значение для всей последующей литературы, создания в ней социально-гуманистического направления и реалистической школы. Герцен считал «Шинель» колоссальным произведением Гоголя, а Достоевский говорил: «Все мы вышли из гоголевской Шинели». Творчество Гоголя чрезвычайно обогатило русскую литературу, раздвинуло рамки художественного изображения.
Социальный пафос, «демократизм и гуманизм», обращение к массовым, повседневным явлениям, создание ярких, эмоциональных и социальных типов, соединение лирико-пате-тического и гротескно-сатирического изображения жизни - эти гоголевские черты были активно подхвачены молодыми писателями 40-х годов XIX века. Но Гоголь оказал также большое влияние и на дальнейшее развитие русской литературы, «отозвавшись» в творчестве самых различных ее представителей - от Достоевского и Щедрина до Булгакова и Шолохова. Писатель не ошибся, говоря о своем «пророческом даре», о способностях поэтически предвидеть грядущее и великие перемены национальной жизни.
Читая повести Гоголя, мы не раз вспоминаем, как останавливался перед витриной незадачливый чиновник в картузе неопределенной формы и в синей шинели со старым воротником, чтобы поглядеть сквозь цельные окна магазинов, блистающих чудными огнями и великолепной позолотой. Долго, с завистью, пристально разглядывал чиновник различные предметы и, опомнившись, с глубокой тоской и стойкой твердостью продолжал свой путь. Гоголь открывает читателю мир «маленьких людей», мир чиновников, чиновничьего крючкотворства в своих «Петербургских повестях».
Центральная в этом цикле - повесть «Шинель». «Петербургские повести» по характеру отличаются от предыдущих произведений Гоголя. Перед нами чиновничий Петербург, столица, великосветский, огромный город, деловой, коммерческий и трудовой, «всеобщая коммуникация» Петербурга - блистательный Невский проспект. И. перед читателем мелькает, как в калейдоскопе, пестрая смесь одеяний и лиц, в его воображении возникает жуткая картина неугомонной, напряженной жизни столицы.
Настолько были очевидны проволочки бюрократии, проблема «высших» и «низших», что про это невозможно было не писать. «Какая быстрая совершается на нем фантасмагория в течение одного дня!» - как бы с удивлением восклицает Гоголь, но еще удивительнее способность самого Гоголя с такой глубиной раскрыть сущность социальных противоречий жизни огромного города в кратком описании жизни только одной улицы - Невского проспекта.
В повести «Шинель» Гоголь обращается к ненавистному ему миру чиновников, и сатира его становится суровой и беспощадной: «.„он владеет даром сарказма, который порой заставляет смеяться до судорог, а порой будит презрение, граничащее с ненавистью». Эта небольшая повесть произвела огромное впечатление на читателей. Гоголь, вслед за другими писателями, выступил на защиту «маленького человека» - запуганного, бесправного, жалкого чиновника. Самое искреннее, самое теплое и задушевное сочувствие к обездоленному человеку он высказал в прекрасных строках заключительного рассуждения о судьбе и гибели одной из многих жертв бездушия и произвола.
Жертвой такого произвола, типичным представителем мелкого чиновничества в повести является Акакий Акакиевич. Все в нем было заурядно: и его внешность, и его внутренняя духовная приниженность. Гоголь правдиво изобразил своего героя как жертву несправедливой действительности.