Бывают в нашей жизни моменты, казалось бы, незначительные и напрямую тебя не касающиеся, которые способны перевернуть все в твоей жизни, направить тебя по совершенно другой дороге. Ты и сам не осознаешь влияние таких моментов, но жить по-прежнему уже просто не можешь. Как будто внутри стоит какой-то указатель и упрямо не дает свернуть на прежнюю дорогу.
Герою-рассказчику из произведения Л.Н. Толстого «После бала» пришлось пережить в своей жизни одно страшное утро, полностью изменившее всю его дальнейшую жизнь, его планы на будущее. Сам он так говорит про это: «А я думаю, что все дело в случае. Я вот про себя скажу».
Во времена молодости Ивана Васильевича, когда он был богат, красив, полон сил, он жил, ни о чем не задумываясь. Рассказчик просто наслаждался каждым прожитым днем. В то время, к которому относится его «случай», герой был очень сильно влюблен в Вареньку Б., одну из самых красивых девушек в городе.
В последний день масленицы Иван Васильевич был приглашен на бал в дом губернского предводителя. Весь вечер и почти всю ночь он не отходил от своей обожаемой Вареньки. Счастью героя не было предела. Он любил Вареньку, любил всех гостей в зале, любил весь мир. Но особое, «какое-то восторженно-нежное чувство», герой испытывал к отцу своей возлюбленной.
Все в полковнике Б. вызывало у героя умиление и восторг. И то, что Петр Владиславич, несмотря на свои года, строен и подтянут, и то, что он все еще очень красив. Кроме того, с первого взгляда было видно, что полковник обожает свою дочь, просто души в ней не чает.
В самых восторженных чувствах Иван Васильевич отправляется после бала домой. Но душевное возбуждение не дает ему заснуть. Ранним утром, в первый день Великого поста, герой выходит побродить по городу. Идя по сонным и туманным улицам, он думает о Вареньке, в голове его еще звучит мелодия мазурки, которую он танцевал со своей возлюбленной. Но около дома Вареньки, на поле, герой видит нечто, полностью изменившее не только его настроение, но и всю жизнь. Иван Васильевич стал свидетелем наказания беглого татарина.
Множество черных людей выстроились в два ряда. Между ними два солдата вели обнаженного по пояс татарина, привязанного к их ружьям. На спину беглеца с двух сторон падали сильные удары. Татарина шатало из стороны в сторону, но упасть ему не позволяли ружья ведущих его солдат. Руководил наказанием полковник Б., отец Вареньки.
Муки татарина были страшны. Его спина превратилась в один окровавленный кусок мяса. Беглец умолял о пощаде: «При каждом ударе наказываемый, как бы удивляясь, поворачивал сморщенное от страдания лицо в ту сторону, с которой падал удар, и, оскаливая белые зубы, повторял какие-то одни и те же слова. Только когда он был совсем близко, я расслышал эти слова. Он не говорил, а всхлипывал: «Братцы, помилосердуйте. Братцы, помилосердуйте».
Но даже во время Великого поста, самого важного для христиан, когда все люди должны помнить о любви к ближнему, «братцы» не милосердствовали. Им не позволял этого сделать их командир, полковник Б. Он шел рядом с татарином и следил, чтобы солдаты с должным усердием исполняли приказ: «Вдруг полковник остановился и быстро приблизился к одному из солдат. — Я тебе помажу, — услыхал я его гневный голос. — Будешь мазать? Будешь? И я видел, как он своей сильной рукой в замшевой перчатке бил по лицу испуганного малорослого, слабосильного солдата за то, что он недостаточно сильно опустил свою палку на красную спину татарина». Наткнувшись глазами на рассказчика, полковник сурово отвернулся от него, сделав вид, будто не знает Ивана Васильевича.
Первое чувство, которое испытал герой, помимо ужаса, был стыд. Стыд за всех: за себя, за полковника, за солдат. Стыд вообще за человека, который может творить такое со своими собратьями. Иван Васильевич поспешил уйти домой. Всю дорогу перед его глазами стояла ужасная картина наказания татарина, в ушах звучала страшная музыка, которой сопровождалась вся экзекуция.
Какой-то насмешкой, страшным фарсом выглядит эта сцена после чудесного вечера, проведенного героем на балу. Его эмоции и ощущения кардинально поменялись от восторженно-прекрасных до ужасных: «А между тем на сердце была почти физическая, доходившая до тошноты, тоска, такая, что я несколько раз останавливался, и мне казалось, что вот-вот меня вырвет всем тем ужасом, который вошел в меня от этого зрелища».
Но героя мучила не только картина, свидетелем которой он стал. Ему не давал покоя вопрос, почему полковник так поступил. Ведь он легко мог смягчить наказание, не столь усердствовать в выполнении приказа. Да и вообще, наверное, он мог помиловать татарина в честь Великого поста. Что же такое знает полковник, что позволяет ему поступать так жестоко? Как ни искал ответа герой, ничто не приходило ему в голову. Только вино в этот день помогло Ивану Васильевичу заснуть.