Он проснулся от нечеловеческой головной боли. Ощущения во рту были такие, словно он неделю питался дохлыми кошками и конским навозом. В карманах пиджака, измазанного пищевыми отходами не нашлось ни кошелька, ни документов. Часы с руки тоже пропали. Вместо кожаных ботинок, которые он надел вчера утром, на ногах были стоптанные войлочные тапочки.
Он с трудом вспоминал вчерашний вечер, каких-то незнакомых, но веселых людей, с которыми он пил сначала пиво, потом водку, а потом портвейн.
Он с трудом выбрался из мусорного бака в котором проснулся, подвязал брюки найденным в том же баке обрывком бельевой веревки (вместо кожаного ремня, который опоясывал его еще вчера), позавтракал огрызком гамбургера и надкусанным и слегка подгнившим огурцом.
Накрапывал мелкий дождик. Пора было начинать самостоятельную жизнь.