В.П.Астафьев рисует типичную для поселка Чуш картину – лов браконьером крупной рыбины, рыбы - «борова». Затем обыденная ситуация психологически углубляется: редкостный по величине и форме осетр одухотворяется до роковой Царь – рыбы: «Над водою сверкнула острыми кнопками круглая спина осетра, изогнутый хвост его работал устало, настороженно, казалось, точат кривую татарскую саблю о каменную черноту ночи. Из воды, из под костяного панциря, защищающего широкий, покатый лоб рыбины, в человека всверливались маленькие глазки с желтым ободком вокруг томных, с картечины величиною, зрачков. Они, эти глазки, без век, без ресниц, голые, глядящие со змеиной холодностью, чего то таили в себе».
Параллельно с этим выстраивается цепь воспоминаний Зиновия, раскрывая его духовную подноготную. Все это перерастает в художественную метафору. Но когда схватка достигает апогея, осетр становится Царь – рыбой, аллегорией природы, и одновременно с этим образ Игнатьича теряет индивидуальные черты: удачливый браконьер становится просто человеком. Картина схватки Игнатьича с осетром превращается в притчу о единоборстве человека с природой.