Известный английский литератор первой половины XVIII века Нед Уорд, рассказывая о первом визите в кофейню на страницах своего нашумевшего дневника под интригующим названием «Лондонский шпион», писал: «Там было полно народу, все суетились, бегая туда-сюда; это напомнило мне о стайке крыс, хозяйничающих в полуразрушенной сырной лавке. Люди приходили и уходили; кто-то писал, другие разговаривали; некоторые пили кофе, курили, спорили... На краю длинного стола... лежала Библия. Рядом с ней стояли глиняные кувшины, лежали курительные трубки, в очаге тлел слабый огонь, над которым висел высокий кофейник. Под небольшой книжной полкой, заполненной бутылками, чашками и листовками с рекламой средства, улучшающего цвет лица, висел текст парламентского указа, который запрещал пьянство и употребление бранных слов. На других полках можно было увидеть склянки с желтоватой жидкостью, пузырьки с пилюлями и тоником для волос, мешочки с нюхательным табаком и зубным порошком, сделанным на основе кофейной гущи, пакетики с карамелью и леденцами от кашля». Уорд признался, что «если бы [его] друг не сказал, что привел [его] в кофейню, [он] бы решил, что оказался в огромной лавке торговца дешевым товаром» *. Тем не менее спустя каких-нибудь пять минут Уорд, покоренный неповторимой атмосферой этого удивительного заведения, не удержался и решился отведать кофе. И он был не одинок. Во второй половине XVII века Лондон оказался охвачен настоящей кофеманией: кофе не только пили, ему посвящали восторженные стихи, в честь этого «молока шахматистов и мыслителей» слагались песни. В кофейне постоянно толпились посетители, которые приходили сюда ранним утром и сидели до поздней ночи. Приезжавшим тогда в английскую столицу иностранцам казалось, что для многих лондонцев кофейня стала вторым, если не первым, домом.
Так что не чего хорошего ты бы там не увидел.