Эпиграф: Мы рождены для вдохновенья, Для звуков сладких и молитв. А.
С.Пушкин «поэт и толпа» Не встретит ответа Средь шума мирского Из пламя и
света Рождённое слово. М. Ю. Лермонтов «есть речи значенье»
План.
I что без страданий жизнь поэта (строки из стихотворения Лермонтова «Я
Жить хочу»)
II Ты сам свой высший суд (строка из стихотворения А. С.Пушкина «Поэту»).
1. Глаголом жги сердца людей («Пророк» Пушкин)
2. … вечный судия Мне дал всеведенье пророка (Пророк, Лермонтов)
3. Поэт! Не дорожи любовию народной («поэту» Пушкин)
4. С отвагою свободной поэт на будущность глядит (Журналист, читатель
и писатель Лермонтов)
5. Проснёшься ль ты опять, осмеянный пророк (поэт. Лермонтов)
6. Чувства добрые я лирой пробуждал (памятник Пушкин)
III. Да здравствует солнце, да скроется тьма (Пушкин – Вакхические стихи)
Метафорическое
изображение поэта – гражданина в образе пророка характерно для
декабристской поэзии (Глинка, Кюхельбекер). Та же метафора, но только в
философски обощённом плане развёртывается в стихотворении «пророк». Для
Пушкина взаимоотношения поэта – пророка и тех, к кому обращено его
слово, определяется свойствами самого пророка: он наделён своим
исключительным даром: « И внял я небо содроганье». В стихотворении
«Пророк» поэт привязан высшей волей «глаголом жечь» людские сердца.
Пушкин делает упор на независимости поэтического вдохновения и
творчества от мнения толпы.
Поэт! Не дорожи любовью народной.
Восторженных похвал пройдёт минутный шум Услышишь суд глупца и смех
толпы холодной. Но ты останься, тверд, спокоен и угрюм. Ты царь: живи
один – пишет поэт в стихотворении «Поэту». В «памятнике» поэт
«нерукотворными», то есть исконно совершенными, созданиями высокого
искусства славит в «жестокий век» человечность, смелость и свободу,
обретая бессмертие в памяти народной. И в то же время поэт – художник
безразличен к «любви народной», исполнен презрения к «черни», тоскует он
в забавах мира не понятый никем, гордый своим одиночеством. Он идёт
свободной дорогой туда, куда влечет его свободный творческий выбор. У М.
Ю. Лермонтова тема поэта – это всегда тема «поэт и общество», тема
активных и часто враждебных взаимоотношений творческой личности с
окружающей средой. Гонимый пророк – устойчивый образ в лирике
Лермонтова, вспомним, например, «осмеянного пророка в стихотворении
«Поэт», а так же слова Писателя из стихотворения «Журналист, читатель,
писатель»: К чему толпы неблагодарной Мне злость и ненависть навлечь,
Чтоб бранью назвали коварной Мою пророческую речь?
В стихотворении «Пророк» своё развитие пушкинской темы Лермонтов
Подчёркнуто начинает именно с того момента, на котором остановился его
Предшественник:
С тех пор, как вечный судия Мне дал всеведенье пророка…
Если пушкинскому пророку в равной мере открыт как природный, так и
Человеческий мир, то лермонтовскому внемлет лишь мирная, не знающая людских
Пороков природа:
И звёзды слушают меня, Лучами радостно играя.
«Шумный
град» же встречает его насмешкой «самолюбивой пошлости», неспособной
понять высокого, аскетического инакомыслия. Различный трактовки темы
поэта у Пушкина и Лермонтова сказалось в самом облике пророка. В отличие
от Пушкина, наделившего его сверхъестественными свойствами, Лермонтов
вносит в описание своего героя простые человеческие черты, а так же
бытовые подробности. Он худ, бледен, одет в рубище, торопливо
пробирается чрез город, слыша за спиной оскорбительные возгласы. Таким
образом, в соответствии со всем духом творчества Лермонтова тема
«пророка» раскрывается им, как трагическая. Она многогранна: это и образ
общества, враждебного «любви и правде». И образ страдающей в таком
обществе свободной творческой личности, и мотив трагической
разобщенности интеллигенции народа, их взаимного понимания.
В
XIX веке, в наступающих сумерках, когда лучшими людьми века овладевает
ужас перед будущим и смертельная скорбь, Пушкин один провозглашает
заздравную песню во славу жизни, вечному солнцу:
Ты солнце
светлое, гори. Как это лампада бледнеет Пред ясным восходом зари, Так
ложная мудрость мерцает и тлеет Пред солнцем бессмертием ума. Да
здравствует солнце, да скроется тьма!