Творчество Маяковского является естественным продолжением русской поэзии XIX в. Ранней его лирике, с ее мотивом неразделенной любви, осмысляемым как потребность в универсальной связи человека с миром, несомненно близка лермонтовская тема нереализованных возможностей обреченной на одиночество души. Родственна поэту революции и гражданская активность некрасовской музы, ориентирующейся в своем тематическом репертуаре, не на принцип «поэтичности», а на его актуальность. В более же поздний период у поэта заметна большая тяга к поэзии Пушкина, к ее философическому оптимизму в осмыслении человеческой жизни.
Эпохальная масштабность творчества Маяковского отчетливо проступает и в соотнесении с художественными поисками современников поэта. По лирической напряженности утверждаемого поэтическим субъектом идеала равновелик Маяковскому Есенин. И только не совпадают сами ценности: поэт-урбанист, а затем пламенный певец коммунистического будущего был далек от тоской «песенного есенинского витязя» по уходящей деревенской Руси. Поэта революции изумляет в Есенине уникальный лирический дар, органическое чувство природы, породившее поэтическую концепцию человека как «узловой завязи» космоса, но сам Маяковский в своей поэзии решал иную проблему человека: его социального, исторического устройства на земле. По своим поэтическим истокам близок был Маяковскому Пастернак. Однако пути их решительно разошлись в понимании основного назначения поэзии, у одного оно заключалось в выявлении сугубо индивидуальных ценностей поэтического мироощущения, другой в ней видел вернейшее средство единения поэта с людьми, с миром.
По идеологической направленности локального образа наиболее крупным антиподом Маяковского может быть назван Н. Клюев. Структурообразующей, «критической точкой» в метафоре Маяковского являются в основном слова и понятия, связанные с революцией, эпохой технического прогресса, коммунистическим будущим. Он принципиально следует этой тенденции: задуманную поэму «Облако в штанах» хотел бы видеть грандиозной, «как крейсер», программу своих выступлений называет «расписанием поездов», свое бессмертие человек у него обретает, становясь пароходом, «в дымной жизни труб, канатов и крюков» («Товарищу Нетте, пароходу и человеку»).
Достижения Маяковского находят живой отклик в исканиях европейской художественной мысли XX в. Некоторые приемы его поэтики (гипербола) близки технике художников-экспрессионистов, с их материализацией метафоры (Мазереель — «Солнце», 1919, «История без слов», 1920), плакатной резкостью в разоблачении общественного зла путем натуралистического воспроизведения его отталкивающих деталей (О. Дике — «Война», 1924).
Драматургические принципы Маяковского в своей структуре совпадают с поисками обновления театра в режиссерском творчестве В. Мейерхольда, не случайно последним была поставлена пьеса «Клоп», при этом Маяковский называл его «самым действенным, самым публицистичным» режиссером. С. Эйзенштейн обнаружил в поэтике Маяковского не только словесное, но и «кадровое» движение образов («Сергею Есенину», 1926).
Велико воздействие творчества Маяковского на мировую революционную поэзию XX в. Уже в приглашении поэта на конференцию Пэн-клуба, состоявшуюся в июне 1929 г. в Вене, проявился большой интерес европейских литераторов к поэтическому голосу социалистической России. К эстетическому арсеналу первого поэта мировой революции так или иначе обращались Иоганнес Бехер, Бсртольд Брехт, Пабло Неруда, Луи Арагон, Назым Хикмет, Людмил Стоянов, Никола Вапцаров и др. Впечатление, произведенное в мире поэзией Маяковского, прекрасно иллюстрируют слова польского поэта Юлиана Тувима: «Строфа-революция, рифма-революция. Меня заполнило чувство, что в поэзии случилось что-то огромное по своему значению, художественный перелом». Поэзия Маяковского почти реально дает ощутить, как «над пылью и солнцем встает бытие иное».