Если говорить о самых влиятельных
авторах, посвятивших свои главные произведения метаморфозам,
происходящим с человеком за колючей проволокой, то к таковым неизбежно
причисляются Варлам Шаламов, Александр Солженицын и Сергей Довлатов
(разумеется, этими именами список не исчерпывается).
«Шаламов, - пишет Александр Генис в сценарии к радиопрограмме
«Довлатов и окрестности», - как известно, проклял свой лагерный опыт,
зато Солженицын благословил тюрьму, сделавшую его писателем ...» Самый
молодой из этой триады - Довлатов, служивший в военизированной охране,
то есть находившийся по эту сторону колючей проволоки, был знаком с
Шаламовым. «Я немного знал Варлама Тихоновича. Это был поразительный
человек. И все-таки я не согласен. Шаламов ненавидел тюрьму? Я думаю,
что этого мало. Такое чувство еще не означает любви к свободе. И даже -
ненависти к тирании». О своей прозе Довлатов говорил: «Меня интересует
жизнь, а не тюрьма. И - люди, а не монстры».
У Шаламова тюрьма лишает людей всего человеческого, кроме робкой,
постепенно угасающей надежды на прекращение мучений: будь то смерть или
хотя бы некоторое послабление режима. О полном освобождении герои
Шаламова чаще всего даже не смеют и мечтать. Герои Шаламова —
обездушенные персонажи в стиле Гойи, угасающие сознанием и желанием
цепляться за жизнь доходяги...
Мир лагеря — мир угасающих человеческих рефлексов. В лагере жизнь
человека максимально упрощается. Автор рассказов — равнодушный
бытописатель абсурдно-жестокого иерархичного лагерного мира, в котором
существует имеющая огромные права охрана, блатная аристократия, чинящая
произвол в лагерном бараке, и мелкая бесправная человеческая сволочь.