Матушка Добрынюшке говаривала,
Матушка Никитичу наказывала:
«Ах ты, душенька Добрыня сын Никитинич!
Ты не езди‑тко на гору сорочинскую,
Не топчи‑тко там ты малыих змеенышев,
Не выручай же полону там русского,
Не куплись‑ка ты во матушке Пучай‑реки;
Тая река свирипая,
Свирипая река, сердитая:
Из‑за первоя же струйки как огонь сечет,
Из‑за другой же струйки искра сыплется,
Из‑за третьей же струйки дым столбом валит,
Дым столбом валит да сам со пламенью».
Молодой Добрыня сын Никитинич
Он не слушал да родители тут матушки,
Честной вдовы Офимьи Александровной,
Ездил он на гору сорочинскую,
Топтал он тут малыих змеенышков,
Выручал тут полону да русского.
Тут купался да Добрыня во Пучай‑реки,
Сам же тут Добрыня испроговорил:
«Матушка Добрынюшке говаривала,
Родная Никитичу наказывала:
Ты не езди‑тко на гору сорочинскую,
Не топчи‑тко там ты малыих змеенышев,
Не куплись, Добрыня, во Пучай‑реки;
Тая река свирипая,
Свирипая река да е сердитая:
Из‑за первоя же струйки как огонь сечет,
Из‑за другоей же струйки искра сыплется,
Из‑за третьеей же струйки дым столбом валит,
Дым столбом валит да сам со пламенью.
Эта матушка Пучай‑река
Как ложинушка дождёвая».
Не поспел тут же Добрыня словца молвити,