В картине «Свежий кавалер» он открещивался не только от своего героя, но и немного от себя самого — насмешкой,
брезгливым отчуждением. Никогда еще он не был и никогда больше не будет так беспощадно
язвителен, как здесь.
Беспорядок, царящий в комнате, фантастичен — самый разнузданный разгул
не смог бы произвести его: все разбросано, переломано, перевернуто. Мало
того что курительная трубка разбита — так и у гитары оборваны струны, и
стул изувечен, и хвосты селедочные валяются на полу рядом с бутылками, с
черепками от раздавленной тарелки, с раскрытой книжкой (имя автора,
Фаддея Булгарина, старательно выписанное на первой странице, — еще один
упрек хозяину).
Кухарке Федотов отдал известную долю своей симпатии. Недурная собою,
опрятная женщина, с приятно округлым простонародным лицом, всем своим
видом являющая противоположность расхристанному хозяину и его
поведению, смотрит на него с позиции стороннего и незапятнанного
наблюдателя.
Хозяин же решительно утратил то, что позволяет отнестись к нему сколько-нибудь приязненно.