Россия — второй эшелон мировой модернизации
Как уже говорилось раньше, ко второму эшелону модернизации в мире относятся страны и народы, которые начинали процесс перехода от традиционного общества к современному позже западного региона (XVII — XIX вв.) и с менее сложившимися историческими предпосылками, хотя имели возможность осуществлять модернизацию на независимой национальной основе. Но и в рамках этой группы стран Россия обладает некоторыми существенными особенностями.
Имперская модель. Одной из таких особенностей является имперская модель исторической эволюции. Конечно, эта специфика относительна — среди стран данной группы империей была Турция, империей стремилась стать и Япония в первой половине XX в. Особенность империи в России состояла в том, что она складывалась в значительной мере путем колонизации, освоения слабо заселенных пространств и присоединения малых этносов. Кроме того, в силу невысокого уровня развития завоеватели не отделялись резко от побежденных. Градация “метрополия — колония” проходила здесь не столько по принципу “центр — окраины”, сколько в плане эксплуатации государством всего населения, независимо от места его нахождения. В этом смысле некоторые исследователи называли Россию самоколонией.
Признаки империи появляются уже в Московском государстве. С XVI в., наряду с объединением традиционно русских территорий, осуществляются завоевания или попытки завоеваний (Казань, Сибирь, Прибалтика). Начинает формироваться имперская идеология (“Москва — третий Рим”), пышное титулование московских государей. Но до поры до времени амбиции превышали возможности, особенно когда Московскому государству приходилось сталкиваться с более развитыми европейскими странами.
Поворот начинается с Петра Великого. Он первый понял:
41
если хочешь сравняться с более сильным соперником, надо учиться у него. Еще с детства он оценил знания и технические навыки иностранцев, живших в России. Подросши, он снарядил специальное посольство в Европу и организовал систематическое перенимание западного опыта — в строительстве кораблей, производстве оружия, организации армии и пр. На внедрение этого опыта он мобилизовал всю свою кипучую энергию крупного исторического деятеля, а самое главное — свою власть всесильного самодержца, привыкшего повелевать без прекословии с чьей-либо стороны.
Так складывалась имперская модель развития России, которая включала три основные черты:
1) выборочное заимствование, главным образом для военных целей, технических и организационных достижений более развитых стран в обмен на сырье и сырьевые продукты;
2) одновременное ужесточение эксплуатации собственного народа традиционными, добуржуазными методами;
3) растущая централизация и бюрократизация управления.
В таком соотношении бросается в глаза контраст между модернизаторскими и архаическими тенденциями. В России он выражен значительно острее, чем в более или менее аналогичном случае Оттоманской империи: если последняя формировалась в контексте классического средневековья, то исторический подъем России происходит при ее сосуществовании и соперничестве с быстро прогрессирующими европейскими нациями раннебуржуазного периода, что определило необходимость более форсированных заимствований.
Отмеченные черты имперской модели вполне отчетливо проявляются в эпоху Петра I. Конечно, Петр вряд ли руководился какой-то глобальной стратегией, рассчитанной на пека. Втянувшись в длительную Северную войну со шведами, он действовал под давлением обстоятельств. Но они привели его к определенной логике реформ. Преобразования затрагивали прежде всего военный сектор — армию. Приглашаются иностранцы обучать русских офицеров и солдат, консультировать строительство военных кораблей. Выписываются и тщательно изучаются новейшие образцы оружия, их начинают производить на месте. Создаются мануфактуры по производству сукна (чтобы “не покупать мундиру заморского”), полотняное, канатное и кожевенное производство, металлургия.