Не знаю, почему этот мальчик привлек к себе мой взгляд. Младенчески улыбающееся лицо, а в ясных глазах безмерное любопытство, которое готово вырваться десятками неожиданных вопросов. Оттопыренные уши и немножко раскрыт рот. Мальчик как мальчик. Только в ту минуту, когда радостная улыбка на его бледном лице исчезала, в глазах появлялось строгое, даже суровое выражение, как бы это не было удивительно для ребенка семи или восьми лет. Мальчик держал за руку высокую красивую женщину, которая смотрела на все добрыми утомленными глазами. Так смотрит человек, который после тяжелых страданий и злоключений нашел покой. Был рассвет майского дня. Еще с ночи город не спал. Весть о Празднике Победы прибывшая уже где-то около двенадцати, и неизвестно, как о ней узнали люди. Но узнали, и всю ночь город гудел, будто разбуженный улей.
А на рассвете дома выплескивали шумящий люд, ожили, загомонили улицы. Женщина с мальчиком стояли на краю тротуара, под каштаном, на котором уже распустилась буйная листва. Сзади них чернел обгорелый скелет дома. Суматошные мальчонки, будто воробьи, стайками срывались с места и с визгом перелетали на противоположную сторону улицы. На тротуарах им уже было тесно. А над говорливой улицей звучал голос диктора, который повторно и в третий раз повторял долгожданные слова об окончании войны и победе. Говорила Москва. И говорило сердце каждого. Мальчик оглядывался вокруг, его глаза излучали наисветлейшую радость. Он беспокойно крутил головой, теребил за руку высокую женщину, и мне казалось, что вот-вот выпустит эту руку и полетит вслед за шумливой мальчишеской ватагой. Но он стоял на месте. Только однажды повернул голову в ту сторону, где бурлила неугомонная малышня, и я увидел, как его лицо искривилось, будто от острой боли, и в глазах засветилось глубокое, недетское страдание.