После 18 брюмера, как отмечал французский исследователь Вандаль, Франция, благодаря Наполеону и его решимости взять тяжелую ношу власти на свои плечи, стала понемногу выбираться из той зловонной ямы, куда загнали ее якобинский разгул и нагло-циничное воровство клики Директории.
"Революция закончена, господа"-- с удовлетворением сказал Первый консул сразу же после своего триумфа. Но он мог добавить -- "Революция продолжается. Да здравствует революция!". И дело не в том, что французская нация после наполеоновского переворота продолжала чувствовать себя нацией революционной, нацией преобразователей мира. Армия сражалась под "Марсельезу", провозглашалось равенство возможностей, у каждого солдата в ранце лежал маршальский жезл. Нет, не это было главным. А то, что именно Наполеон повел Францию по пути созидания. Пусть еще гремели пушки и лилась кровь, но страна получала Кодекс законов, который способствовал созданию крепкого экономического фундамента, развитию средств производства и процветанию свободного труда, активности капитала и освоению новых рынков, внедрению новой техники. С наполеоновскими законами Франция получала шанс на дальнейшую перспективу, имею под собой твердую почву, а не болото, переполненное кровью бессмысленных и невинных жертв якобинского террора.
Каким было отношение самого Наполеона к революции? В какой степени он был наследником Революции или ее предателем?
Но что подразумевать под громким именем -- Революция? Это конгломерат идей, воплощением которых были люди, политики -- Дантон, Робеспьер, Бриссо, Мирабо, Бабеф, Баррас, наконец. Кто-то из них был фанатиком, кто-то просто льстецом, циником и казнокрадом. В отличие от них всех Наполеон провозгласил единственную концепцию, целью которой было соединение нации. И базировалась концепция, революция Наполеона на одном, самом главном и существенном -- равенстве перед Законом. А еще его революция предлагала всем французам религиозную терпимость, свободное развитие личности. Это не могло быть иначе, поскольку будущий император был "учеником философов", как четко определил моральное право Бонапарта быть лидером нации Жорж Лефевр.