В детстве я плакал много.
В отрочестве – меньше.
В юности – дважды.
Первый раз это было перед самой войной, вечером.
Я сказал девочек , которую любил, сказал с деланным ровнодушием:
- Ну что ж, раз так, значит конец...
- Ну что ж, значит конец...
неожиданно спокойно согласилась она.
И быстро пошла прочь.
И тогда я заплакал: ведь она уходила.
И утирала слёзы лодонью.
Второй раз я плачу сейчас, здесь.
В Моздокской степи.
Я несу командиру полка очень ответсвенный пакет.
Чёрт его знает, где он, этот командир полка.
Песчаные холмы похожие один на другой.
А я второй день на передавой.
А за невыполнения задание – расстрел.
А мне восемнадцать лет.
Кто это сказал о расстреле?
Ну это Коля Гринченко сказал, когда я отправлялся.
У него была красивая улыбка, когда он говорил об этом.
- держусь, а не то кокнут. И всё.
Приставляет меня к стене.
Впрочем, какие здесь стены.
Выведут меня в поле...
И я утираю слёзы. (Булат Окуджава)
Мне нужна транскрипцыя этого текста.
Пример [Vd'ectstv'i ja plakal mnogo]