Калинов — тихий городок с размеренным ритмом жизни. На протяжении
всей пьесы он статичен и пуст. В произведении нигде нет указаний на то,
что по городу гуляют люди, слышится шум проезжающего транспорта. В целом
Калинов производит впечатление мертвого города. Зато странницу Феклушу
пребывание в нем приводит в восхищение: «...в обетованной земле живете».
Полная характеристика Калинова звучит в устах Кулигина. «Паршивый
городишко», — говорит он, имея в виду не только сам город, но его
обитателей, живущих по законам Домостроя. «В мещанстве... ничего кроме
грубости да бедности нагольной не увидите». Даже «тротуар сделали, а не
гуляют», хотя город окружает великолепная природа. Большую часть времени
богатые горожане проводят дома, занимаются хозяйством и наживаются на
чужом добре, как Дикой, который присвоил состояние своего племянника
Бориса. Читая пьесу, кажется, что судьба Катерины изначально никак не
связана с общественной жизнью Калинова. В самом деле, наиболее яркие
представители двух крайних проявлений общественной жизни Калинова —
Кулигин и Дикой — на всем протяжении «Грозы» ни разу не обменялись
репликами с Катериной. Но драматург, раздвинув рамки драмы на всю
пестроту местной жизни, показывает нам гнетущую, порабощающую силу
общественного мнения, которая в конечном счете и привела героиню пьесы к
обрыву Вопги. ВСПОМНИМ знаменитую реплику Кулигина: «Жестокие нравы,
сударь, в нашем городе, жестокие!» Вспомним его знаменитый монолог о
слезах невидимых и неслышимых, что льются за запорами. Вспомним, как
озабочена Кабанова тем, что скажут люди: «Никому не закажешь говорить: в
глаза не посмеют, так за глаза станут». Не может не думать об.этом и
Борис: «Видеть ее никогда нельзя, да еще, пожалуй, разговор какой
выйдет, ее-то в беду введешь. Ну, попал я в городок!» Об этом же говорит
и Кудряш: «А то ведь здесь какой народ. Сами знаете. Съедят, в гроб
вколотят». Только сама Катерина поначалу не желает считаться с
общественным мнением калиновских жителей: «Пусть все знают, пусть все
видят, что я делаю. Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я
людского суда?» Однако и ей оказалось не под силу снести тяжесть
«людского суда»: «Все и ходят за мной целый день, — жалуется она Борису,
— и смеются мне прямо в глаза».