Вопрос, разумеется, не в том, чтобы Гамлет был непременно
толст. Почему полнота и его облике упорно подвергается купюре, -- вот
что важно. «Вы разрушаете все мои представления вашим тучным Гамлетом!»
-- говорится у Гете. И этим смещения не исчерпываются. Почему В.И.
Немирович-Данченко, разбирая характер Гамлета, считал его «первым
гуманистом»? Историческая суть трагедии состоит как раз в обратном:
Шекспир показал кризис гуманистической «меры вещей», и его Гамлет раньше
других перестает, хотя бы отчасти, быть гуманистом, возвращаясь к
средневековой «совести». Почему вообще Гамлет раз и навсегда сделался
«первым», «одиноким», «единственным», «лучшим из людей», стал чудом и
исключением, между тем как, по свидетельству современника, в
шекспировские времена было «полным-полно Гамлетов»?
Другой русский писатель и критик И.С. Тургенев в 60-е гг. XIX в. обращался к образу Гамлета для того, чтобы дать социально-психологическую и политическую оценку «гамлетизму», «лишних людей». В статье «Гамлет и Дон Кихот» (1860) Тургенев представляет Гамлета эгоистом, скептиком, который во всем сомневается, ни во что не верит и потому не способен к делу. В отличие от Гамлета Дон Кихот - в трактовке Тургенева - «энтузиаст, служитель идеи, который верит в истину и борется за нее» Тургенев пишет о том, что у Гамлета мысль и воля находятся в трагическом разрыве; Гамлет - мыслящий человек, но безвольный, Дон Кихот - волевой энтузиаст, но полубезумный; если Гамлет бесполезен массе, то Дон Кихот вдохновляет народ на дело. В то же время Тургенев признает, что Гамлет близок Дон Кихоту своей непримиримостью ко злу, что люди воспринимают от Гамлета «семена-мысли и разносят их по всему миру».