– Чего у тебя в мешке-то? – кричала Евлампьевна. – Говори скорей!
Неужели поросёнок? Слышь, Марусенька, Васька-то поросёнка несёт!
– Бум, бум-бум, – отвечала ей соседка Марусенька из-за оконного стекла, а чего она отвечала, не разобрать. Окно было закрыто.
– Пара поросёнков, мам, – сказал Вася, кладя мешок на землю.
– Да неси их скорей в избу! Застудишь. Они небось махонькие.
– Это
ещё как сказать, – говорил Вася, внося мешок в избу. – Не такие уж
махонькие, да и не слишком большие. В самый раз, крепенькие.
Пока Вася развязывал мешок, поросята шевелились в нём и повизгивали.
– И
куры у нас есть, – кричала Евлампьевна, обращаясь к подоспевшей
поглядеть поросят Марусеньке, – и утки! А поросят нету. Встану утром и
грущу. Вот бы, думаю, поросёночка завесть.
– То-то я и говорю, – басовито бубнила в ответ Марусенька. – Без свиньи, какой двор. Со свиньёй жить веселее.
– Да развязывай же скорее! – кричала на Васю Евлампьевна.
– Куда
спешить-то, мам?.. – отвечал Вася, развязав мешок. Он встряхнул его, и
из мешка, ощерясь и вроде даже противно улыбаясь, вылез рыжий облезлый
пёс.