После смерти хана Гуюка (1248) и регентства его вдовы Огул-Каймыш верховную власть в империи смогли взять в свои руки потомки Толуя. В начале 1251 года в Каракоруме Толуиды и поддержавшие их Джучиды собрали курултай, призванный провозгласить великим ханом Мунке. По сведениям Рашид ад-Дина, Бату, правитель Улуса Джучи, так охарактеризовал Мунке:
«Из [всех] царевичей [один] Менгу-каан обладает дарованием и способностями, необходимыми для хана, так как он видел добро и зло в этом мире, во всяком деле отведал горького и сладкого, неоднократно водил войска в [разные] стороны на войну и отличается от всех [других] умом и способностями»— [2]
Для его поддержки Бату прислал своего брата Берке с войсками. Кроме того, мать Мунке Соркактани смогла привлечь на его сторону Бельгутея (брата Чингиса), пользовавшегося большим уважением, и Урянхадая (сына Субедея), обладавшего огромным авторитетом в армии. Даже часть нойонов из враждебной партии Угедеидов и Чагатаидов посетила курултай, в частности сын Угедея Кадан, участник Западного похода.
Попытка противодействия со стороны другого кандидата в ханы Ширемуна (внука Угедея) провалилась. Так как на великом курултае Мунке получил верховную власть, а Бату стал ака (то есть старшим в роде), то они смогли подавить нарождавшуюся династическую смуту. Сразу после победы Мунке провёл следствие и суд, после которого приказал казнить семьдесят семь человек из числа своих противников — некоторых князей родов Угедея и Чагатая и их нойонов (эмиров по терминологии Джувейни и Рашид ад-Дина) в первую очередь темников и тысячников из их войск. Была также казнена и Каймыш вместе с рядом её сторонников (после другого следствия и суда)[3]. Конфискованные у них владения были разделены между Мунке и Бату, а также другими чингизидами, признавшими их власть.