В 1965 г. началась реформа, предполагавшая расширение материального стимулирования и самостоятельности предприятий, а также введение хозрасчета. При этом, однако, не шла речь о реставрации рыночных отношений, пусть даже в форме «социалистического рынка» , проповедуемого тогда чешскими и венгерскими экономистами, а также о самоуправлении по югославскому варианту. На предприятиях были введены новые показатели - объем реализованной продукции, прибыль, рентабельность, но они не давали желаемых результатов. Поощрительные фонды не смогли должным образом стимулировать рабочую силу из-за недостаточности их объемов, а использование фонда на социальные нужды затруднилось из-за неразберихи в планировании.
Реформа была свернута уже в конце 60-х годов после чехословацких событий. Руководство опасалось, что экономическая либерализация может повлечь за собой политическую. Оно выступало за укрепление нейтралистских начал, министерств и ведомств, которые превратились в монополии и сверхмонополии, превыше всего ставили отраслевые интересы. Это особенно ярко проявилось в искусственном завышении цен на продукцию подчиненных им предприятий. В результате маховик затратного механизма вновь был запущен на полный ход.
Тем не менее, даже такая половинчатая попытка использовать экономические методы хозяйствования позволяла несколько улучшить показатели развития народного хозяйства в восьмой пятилетке (1965-1970гг.) . А после того, как реформа была свернута, задания последующих пятилеток чаще не выполнялись, ухудшались все показатели экономического роста. Экономика держалась за счет сырьевых отраслей, прежде всего нефтяной. Экспорт нефти давал более половины дохода от всего советского экспорта. Нефтедоллары позволяли закупать промышленное оборудование на Западе одежду, обувь, мебель в Восточной Европе. Огромные средства вкладывались в сельское хозяйство с тем, чтобы держать на плаву колхозы и совхозы. Показательно, что на приусадебных участках, занимавших 2% обрабатываемых земель, производилась четверть продукции аграрного сектора (кроме зерновых) . Не хватало самого необходимого. Дефицит и очереди были повседневным явлением. Несравнимо лучше снабжалась Москва, поэтому изо всех уголков страны люди ездили в столицу за товарами и продуктами.
В живучести административно-командной системы немалую роль сыграли идейно-теоретические факторы. Несмотря на явное отставание, брежневское руководство стремилось абсолютизировать социалистические формы организации общества. В этих целях была выдвинута концепция развитого социализма, представляющая собой апологетику существующего порядка, объявившего его высшим достижением социального прогресса. Концепция обходила стороной недостатки и противоречия системы, стала источником догматизма в теории и застоя в общественной практике. Заявлялось, что в нашем обществе достигнуто «гармоническое развитие всех его сторон: экономической, социально-политической и идеологической» . Показное благополучие уводило общество в сторону от наболевших проблем, способствовало консервации пороков существующей системы.
Административно-командная система, экстенсивный путь развития не отвечали потребностям развития общества в эпоху научно-технической революции. Они могли обеспечивать относительный успех в период индустриализации страны, теперь же развитие за счет количественных изменений исчерпало себя. Нельзя сказать, что в советском руководстве этого не понимали. О необходимости интенсификации экономики говорилось на всех съездах КПСС, в постановлениях правительства 70-80-х годов. Проблема интенсификации, увеличения объема производства и национального дохода на каждую единицу затрат - трудовых, материальных и финансовых, могла быть решена прежде всего на пути ускорения НТР. Однако этого не случилось, так как директивная экономика оказалась невосприимчивой к использованию достижений НТР