«Дубровский» открывается биографией «отцов»: Кирилы Петровича Троекурова и Андрея Гавриловича Дубровского. В авторской характеристике Троекурова подчеркнута прямая зависимость характера от положения на социальной лестнице: «Избалованный всем, что только окружало его, он привык длили, полную волю всем порывам пылкого своего права и всем затеям довольно ограниченного ума».
Психологическая основа характера Троекурова определена как следствие его социального положения,1 места и прав в обществе. Андрей Гаврилович Дубровский, напротив, дан как исключение из правила. Его характер существует не согласно, а вопреки обстоятельствам, положению. «Смиренное состояние» (70 душ крепостных и бедная Кистеневка) сочетается с «нетерпеливостью и решительностью его характера». Гордость не раздавлена тяжелыми обстоятельствами. Расстроенное состояние принуждает его выйти в отставку, но от покровительства Троекурова, вполне чистосердечного, Дубровский: отказывается. Не хочет он, и породниться с ним, не желая бедного сына женить на богатой Маше Троекуровой. Андрей Гаврилович «беден и независим». Не, только уважение надменного Троекурова, но и это соединение гордого характера и «смиренного состояния» обнаруживают, что «Дубровский один оставался вне общего закона». Но бесконечно оставаться «вне общего закона», по мысли Пушкина, невозможно. «Нечаянный случай» на псарне оказывается выражением проявлением социальной закономерности. Долгой «согласие, царствующее между надменным Троекуровым и бедным его соседом», взорвано ссорой. Причина ее в том, что «горячий охотник» Дубровский «не мог удержаться от некоторой зависти» при виде Великолепной псарни своего друга.
Суровое замечание Андрея Гавриловича было возвращено ему с издевкой. «Охранная грамота» дружбы отменена: Дубровскому указали на его истинное место. Сходство и характерах и наклонностях, отмеченное Пушкиным в биографических предысториях Кирилы Петровича и Андрея Гавриловича, близость их судеб, долгая дружба, которая выдержала испытания («обстоятельства разлучили их надолго», но, свидевшись, они обрадовались друг другу»), — все, что соединяло Троекурова и Дубровского в их человеческих отношениях, перестает действовать, как только обнаружилась социальная граница, отличавшая бедного дворянина от властительного барина.
Эта социальная граница резко прочерчена в ходе всего повествования. Люди Троекурова — «известные разбойники», для которых законов не существует, как и для их барина (Троекурову «разорить дотла» соседнюю деревню «не и диковинку»). А крестьяне Кистеневки, став разбойниками, оказываются вне закона, их преследуют власти.
В суде Андрея Гавриловича Дубровского ждет не враждебность даже, а равнодушное пренебрежение. Троекуров встречен с почетом и преданностью, доходящими до «глубокого подобострастия»:
«Писаря встали и заложили перья за ухо... придвинули ему кресла из уважения к его чину...» Генерал-аншеф Троекуров «сел при открытых дверях», отставной поручик Дубровский «стоя прислонился к стенке». Но дело не только в антураже, в сути тех «способов, коими,— как пишет Пушкин,— на Руси можем мы лишиться имения, на владение коим имеем неоспоримое право».
За отсутствием подлинных аргументов в решении суда дважды повторено одно и то же. Лицемерная справедливость суда состоит в том, что и Троекурову в части его просьбы отказано. Шабашкин, перестаравшись, понял его желания самым максималистским образом: не только имение у Дубровского отобрать, но и доход за все годы «незаконного владения» Кистеневкой истребовать.
Вот в этой последней части просьбы Троекурову отказано, хотя в роман нет никаких упоминаний о том, что требование денег с Дубровского входило в его намерения. Необычайная для литературы того времени художественна смелость, с которой Пушкин почти дословно вводи в роман огромный документ, оправдывалась характерностью ситуации.
Источник конфликта не только в разности человеческих качеств Дубровского и Троекурова, но и в неравенстве общественного положения, их прав перед судом. Именно поэтому Пушкин постоянно подчеркивает не Троекуров был инициатором ссоры. Кирила Петрович не чувствует оскорбительности для Дубровского своего смеха «при дерзком замечании псаря». Троекуров однажды с Дубровским обошелся так, как обычно обходился со всеми, и потому не видит и своем поведении враждебности и надменности.
Жажда мести вспыхивает в Троекурове лишь тогда когда Дубровский поступает с Покровскими мужик так, как мог действовать лишь Троекуров, т. е. о. нарушает границу дозволенных ему обществом привилегий, действуя «вопреки всем понятиям о праве войны». Андрей Гаврилович отдается чувствам, забывая о законах, на которых держится общество. Поэтому несправедливое решение суда для него потрясение, нарушение самых священных понятий. Недаром его смятенному воображению кажется что «псари вводят собак в божию церковь». Потрясенный несправедливым и неожиданным для него решением суда, Андрей Дубровский в безумии своем становится дерзок и трагичен.