Начало зимы абсолютно ничем не отличалось от сухого, тихого ноября. Догорели осенние пожары в городских парках и, плавно скользя, последняя пожухлая листва легла на остывшую землю. Уже хотелось хоть немного первого снега и легкого, молодого морозца.
К середине декабря погода резко изменилась. Серые клочья туч затянули потемневшее небо, и одинокие снежинки, кружась и порхая, устремились вниз. Они растворялись в утреннем воздухе, оседая влажными капельками росы на шапки и куртки прохожих, совсем немного не долетая до земли. Сухой асфальт уныло заблестел влагой, и липкая слякоть ошметками отлетала от спешащих ног в разные стороны.
Зато к утру ударил хороший, крепкий мороз, вмиг разрисовав, заплаканные с вечера, окна. Каких только узоров не выписал он на импровизированных холстах. Из углов рам к середине стекла вырастали дивные цветы с большими и крошечными, розовыми бутонами и резными, вьющимися вокруг них, листьями. В центре, на этих замысловатых букетах, сидели какие-то райские птицы с, распущенными веером, крыльями и длинными, изогнутыми шеями, увенчанными изящными головками. Оставшееся пространство занимали уникальные портреты снежинок, неповторимых в своих орнаментах и хитросплетениях.
С каждым новым выдохом мороза, узоры менялись, как пересыпающаяся мозаика в детском калейдоскопе. Они изящно двигались, словно декорации и актеры зимнего театра миниатюр. А благодарные зрители, не выходя из собственных квартир, восхищенно глазели на это сказочное представление удивительного художника.