Санька был доволен, что проснулся так рано. Еще бы! Ведь нет большего конфуза, как заявиться на луг, когда там уже вовсю идет работа. Вскинув косу на плечо, Санька направился к конторе.
Все пошли на луг, который лежал за лесом. На лугу было свежо, тихо; трава, отяжеленная обильной росой, полегла к земле, казалась дымчатой, сизой.
Санька шел вперед.
Коса, легонько посвистывая, как челнок, сновала то влево, то впра-но, с сочным хрустом срезала под корень пестрое луговое разнотравье н собирала в толстый взъерошенный валик.
«Песня, а не работа»,— говорил, бывало, отец, и Санька подолгу мог любоваться, как он легко, точно играя, размахивал косой.
И сейчас мальчик старался во всем подражать отцу. Косу в руках держал твердо, к земле прижимал плотно и травы захватывал ровно столько, чтобы ни один стебелек не оставался неподрезанным.
А чего только не было в густой траве!
Вот коса срезала небольшой муравейничек. Выпорхнула из-под лезвия серая луговая куропатка. Точно капельки крови, мелькнули в зелени красные ягоды земляники.
Но не к лицу серьезному косарю бегать за куропатками, нагибаться за земляникой.
И Санька косил не останавливаясь. Уже побежало тепло по жилкам, разгорелись плечи и спина, все веселее и звонче пела коса.
Но чьи это впереди ноги?
— Берегись! Пятки подрежу! — озорновато закричал Санька.
Алеша Семушкин мельком оглянулся, стряхнул с носа капельки пота и еще быстрее замахал косой, чтобы оторваться от наседавшего сзади Саньки.
— А кого за вихры привязывать будем? — засмеялся тот, оглядывая Алешкин покос, где оставались стебли нескошенной травы.
— Эх ты, косарь-травогляд! Макушки только сбиваешь.
Алеша не нашелся что ответить, но косить стал медленнее и чище.
А Санькина коса посвистывала все ближе и ближе.
Из-за леса неторопливо выкатилось огромное оранжевое солнце, решив, что наконец-то пора и ему начинать свой трудовой день. И луг, до того сизый и дымчатый, заиграл миллионами цветных огней, словно осыпанный самоцветами, расцветился такими яркими и чистыми красками, что молодые косари невольно залюбовались. Но ненадолго. Через минуту они вновь размахивали косами.
