Это молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький, несколько глуповат и, как говорят, без царя в голове, - один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорят и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Образ чистосердечия и чистоты. Одет по моде.
Слова у Хлестакова то значительные, то уменьшительно-ласкательные. Он то съеживается, то распрямляется. Он побуждает и чиновников именовать себя на военную ногу.
Так как Хлестаков был чиновником из Петербурга я думаю деньги у него имелись, но не в огромных количества. Семьи у него не было, но в четвертом действии он становится нареченным женихом Марьи Антоновны.
Хлестаков– «самый трудный образ в пьесе». Почему? Потому что, сделавшись виновником всеобщего обмана, Хлестаков никого не обманывал. Он с успехом сыграл роль ревизора, не только не намериваясь ее играть, но даже не поняв, что он ее играет. Лишь в середине четвертого действия в голове Хлестакова начинают брезжить смутные догадки, что его принимают за «государственного человека».
Но как раз в преднамеренности – «сила» Хлестакова. Он спровоцировал всю хитроумную игру городничего и чиновников не хитростью, а чистосердечием…
Страх подготовил почву для обмана. Интересно, что у Хлестакова в противоположность городничему и другим почти совсем нет реплик «в сторону». Такие реплики служили драматургу для передачи внутренней речи персонажа, его тайных намерений. По отношению к Хлестакову это не требовалось: у него что на уме, то и на языке.
В третьем и четвертом действиях начинаются головокружительные превращения Хлестакова – воображаемые и реальные.
В сцене вранья он министр и поважнее министра – до фельдмаршала включительно. В сцене приема чиновников он взяточник. Но во всех случаях – даже в минуту самого невероятного вранья – Хлестаков искренен. Выдумывает Хлестаков с тем же чистосердечием, с каким ранее говоря правду, - и снова чиновники обманываются. Но на этот раз они принимают за истину то, что было вымыслом.
Образ Хлестакова неисчерпаем, таит в себе ошеломляющие неожиданности. Хлестаков «гениален» исключительной легкостью и «непринужденностью», имя которой хлестаковщина.