В отсутствии читателей и друзей на долгие годы единственным партнером и
соучастником поэта стал язык. Только в стихах он мог свободно говорить о своих
чувствах, зная, что за этим не последует ни осуждения, ни сочувствия, ни
насмешек. Однако, считает О. Глазунова, как бы тщательно ни скрывал поэт свое
состояние, в какую бы замысловатую форму (способ самозащиты) ни облекал,
трагическое эхо внутреннего разлада с действительностью неизбежно сопровождало
его поэзию.
По мнению автора исследования, многие представления, которые уже сложились о
поэте и его творчестве периода эмиграции, имеют давние корни и объективные
причины для существования как за границей, так и в России. Среди таких
непоколебимых стереотипов одностороннего восприятия его лирики — миф о
недоброжелательном и даже пренебрежительном отношении И. Бродского к стране,
из которой он вынужден был уехать. Миф, ибо стихотворные тексты поэта
свидетельствуют совсем о другом, и вся его гражданская лирика наследует
традиции русской классической литературы. “Литовский ноктюрн: Томасу
Венцлова”, где, обращаясь к истории взаимоотношения Литвы и России, автор
говорит о тщетности выяснения национальных отношений, о бесплодности споров о
том, кто прав, а кто виноват, и какое из государств причинило больше вреда
другому, что все, что есть хорошего и плохого, связано с прошлым. “На
независимость Украины”, гневное и жесткое, сравнимое с пушкинским “Клеветникам
России” по эмоциональному накалу и гражданской позиции, не включенное в
собрание “Сочинений Иосифа Бродского” (СПб. , 2001), хотя стихотворения, в
которых дается негативное описание российской действительности, присутствуют.