Кратко:
Главный герой повести — Акакий Акакиевич, бедный титулярный советник из Петербурга. Он ревностно выполнял свои обязанности, очень любил ручное переписывание бумаг, но в общем роль его в департаменте была очень незначительна, из-за чего над ним нередко смеялись молодые чиновники.
Однажды Акакий Акакиевич заметил, что его старенькая шинель совсем пришла в негодность. Он отнёс её к портному Петровичу, чтобы тот залатал её, однако последний отказался чинить шинель, сказав, что надо шить новую. Акакий Акакиевич уменьшил расходы: по вечерам прекратил пить чай, старался ходить на цыпочках, чтобы не истёрлись ботинки, реже отдавал прачке бельё в стирку, а дома, чтобы не изнашивать одежду, носил только халат. Наконец, премия к празднику оказалась больше ожидаемого, и титулярный советник вместе с портным отправляются покупать материал для новой шинели.
И вот, однажды морозным утром Акакий Акакиевич пошёл в департамент в новой шинели. Все принялись поздравлять его. Позднее, он отправился на именины к помощнику столоначальника. Акакий Акакиевич был в прекрасном расположении духа. Ближе к полночи он возвращался домой, когда к нему вдруг со словами «А шинель-то моя! » подошли «какие-то люди с усами» , сняли шинель с плеч и сильно избили.
На следующий день Акакий Акакиевич явился в департамент в старой шинели. Многим стало жаль его, и чиновники советовали обратиться за помощью к «значительному лицу» , потому что это лицо было недавно ещё бедным. «Значительное лицо» накричал на Акакия Акакиевича, да так, что тот «вышел на улицу, ничего не помня» . В Петербурге в то время было ветрено, морозно, а шинель была старая, и, вернувшись домой, Акакий Акакиевич слёг в постель. Поправиться он уже не смог и через несколько дней умер.
С тех пор у Калинкина моста стал появляться призрак «в виде чиновника» , стаскивавший с прохожих шинели, шубы, пальто. Кто-то узнал в мертвеце Акакия Акакиевича. Не было никакой возможности угомонить мертвеца. Однажды через эти места проезжал «значительное лицо» . Мертвец сорвал и с его плеч шинель, и с криком «твоей-то шинели мне и нужно было!» , исчез.