Лирический «взрыв» 1806 года обозначил новый этап в творчестве Жуковского. Но публикация многочисленных лирических произведений была отложена автором. Активная публикация началась позднее, в 1807, при этом интенсивность поэтической работы заметно снижается (написано два стихотворения и три альбомные «мелочи»; в 1806 — 22 лирических стихотворения, 18 эпиграмм, 19 басен [I, 69–117]). И примечательно, что именно басенный цикл публикуется практически целиком. Как мы отметили выше, раннюю лирику Жуковский оставляет в рукописи и позднее не вводит ее в собрания стихотворений. Басня же, значимый для сентименталистской поэзии жанр, выводится в печать. Для этого избран журнал «Вестник Европы», в котором автор дебютировал. К 1807 году редактирует его уже не Карамзин, а Каченовский, но в целом издание не перестает от этого быть «центральным органом» новейшей литературы. И то, что Жуковский связывает развитие своей писательской карьеры именно с этим журналом, показательно: очень скоро, в 1808 году, он станет соредактором «Вестника Европы». Этот год, очевидно, и можно считать началом профессиональной деятельности Жуковского-писателя. На него приходится и создание первой баллады, переводной «Людмилы» и замысел оригинальной «Светланы» — т.е. начало «личного» жанра.
О специфике русской романтической баллады, ее генезисе и типологии написано достаточно много, как и о балладе Жуковского в частности15. Поэтому нас меньше будут интересовать связи баллады Жуковского с традицией русской баллады и с европейской жанровой традицией. Мы обратимся к авторскому контексту баллад Жуковского и рассмотрим трансформацию жанра в связи с общим направлением творческой эволюции автора и особенно — роль балладных текстов Жуковского в формируемой им творческой и житейской биографии.
Баллада появляется в творчестве Жуковского на фоне предшествующих поэтических находок. «Сельское кладбище» и «Вечер» обозначили направление развития русской элегии. В 1806 году лирический репертуар Жуковского включил также комплекс ролевой лирики — с определяющей любовной темой. Таким образом возникает авторский контекст для разработки нового жанра. Если в начале 1800-х фоном элегических текстов являлась моралистическая поэзия, наследующая традициям XVIII века, то теперь фоном баллады стали элегия и любовная лирика. Новый тип лирического повествования (суггестивный, элегический) в конце 1800-х годов перестал быть новаторским, поэтому Жуковский использует его как основу для новой баллады, непохожей на предшествующие жанровые образцы (баллады Н. М. Карамзина, М. Н. Муравьева и др.). Сопоставление шло на контрастной основе: балладный мир противопоставлен лирическому как мир антитез, дисгармонии, этических конфликтов. В описании ранних баллад А. С. Янушкевич пользуется метафорическим определением «театр страстей».
Анализируя ранние баллады Жуковского (1808–1814 годов) как поэтическую систему, А. С. Янушкевич выделил основную черту балладного мира — изменившийся характер мироощущения персонажей: «Герои баллад Жуковского — люди с пробудившимся чувством личности. Поэтому неслучайно в центре “маленьких драм” (Шевырев) оказывается столкновение человека с судьбой, своеобразный бунт против судьбы»16. Конфликт героя с собой и с миропорядком реализовывался в разрушении тривиальных связей внутри балладного мира. Фантастика проникала в «нормальное» бытие; позиция обыденного сознания подвергалась отрицанию. Именно отрицание рациональности, нормативности в балладах Жуковского и послужило поводом для критических выступлений против «Людмилы» и, позднее, «Рыбака»17. Герои баллад, персонажи «с пробудившимся чувством личности», отчетливо соотносились с лирическим героем Жуковского.