Земская больница. За отсутствием доктора, уехавшего жениться, больных принимает фельдшер Курятин. Человек неопрятный: в поношенной жакетке и истрёпанных триковых брюках. Между средним и указательным пальцами левой руки – сигара.
В приёмную входит дьячок Вонмиглазов, высокий старик в рясе и с широким кожаным поясом. Щека перевязана платком. Лицо перекошено от зубной боли.
Он оглядывается по сторонам в поисках образа, но не найдя такового, крестится на бутыль с карболовым раствором.
КУРЯТИН: А –а –а… моё вам! – (зевая). – С чем пожаловали?
ДЬЯЧОК: С воскресным днём вас, Сергей Кузьмич…. К вашей милости…. Сел намедни со старухой чай пить – и ни боже мой, ни капельки, хоть ложись да помирай…. А,а,а…. Хлебнёшь чуточку – и силы моей нету! И в самом зубе, и всю эту сторону…. Так и ломит, так и ломит!!! В ухо отдаёт, извините, словно в нём гвоздик или другой какой предмет : так и стреляет, так и стреляет! Прости, Господи! За грехи мне это, Сергей Кузьмич, за грехи! И на службе петь не могу, ничего не разберёшь… А какое тут пение, ежели рта раскрыть нельзя, ааааа….., всё распухши, извините, и ночь не спавши…..
КУРЯТИН: (почёсывая макушку) – М – да… Садитесь… Раскройте рот!
Дьячок садится и раскрывает рот. Курятин со знающим видом заглядывает, хмурится…
КУРЯТИН: - Вырвать его нужно, зуб –то! Рвать непременно, Ефим Михеич !
ДЬЯЧОК: - Вам лучше знать, Сергей Кузьмич. На то вы и обучены, чтоб это дело понимать, что вырвать, а что каплями или прочим чем…. На то вы, благодетели, и поставлены, дай вам Бог здоровья, чтоб мы за вас молились денно и нощно, отцы родные… по гроб жизни… (крестится).