Тихо угасал сиреневый закат, расплываясь вдоль
далекого горизонта и растворяясь легкой дымкой в,
опускающейся на родные просторы, вечерней мгле.
Черно-фиолетовое небо стало зажигаться одинокими,
мерцающими звездами, собирающимися в россыпи
созвездий. Полноликая луна серебряным шаром
выкатилась из-за высокой горы, очертания которой
напоминали лохматого медведя, стоящего на задних
лапах с распахнутыми объятиями.
Заквакали неугомонные лягушки в, поросшем
малахитовой тиной, пруду, рассевшись кружочками
вокруг колышущегося лунного отражения. Их мелодию
подхватил стрекот цикад и неутомимых сверчков, и вся
эта какофония витала над землей, путаясь в иероглифах
переплетенных ветвей множественных кустарников и
дачных садов.
В самом центре пруда тихо качалась небольшая лодочка
с, опущенными в темную воду, веслами. Одинокий
рыбак, подсвечивая себе карманным фонариком,
готовился закинуть бамбуковую удочку, светящимся в
темноте неоновым мерцанием.
Где-то вдалеке ухнул филин и тут же, в ярком свете луны,
промелькнула испуганная стайка, трепещущих
перепончатыми крыльями, летучих мышей. Порыв ветра
подхватил пряные ароматы, наливающегося спелостью,
фруктового сада и смешал их с благоуханием цветочных
клумб.
Летняя ночь жила своей магической жизнью,
насыщенной волнительным предчувствием колдовских
чар и волшебных превращений. С первым
прикосновением рассвета, фея Ночь свернула свою
звездную вуаль и нырнула в глубину пруда, из которой
потом еще долго мерцала бледнеющей луной на фоне
лилово-багряного зарева рассвета.