В истории западной цивилизации громадную роль сыграл исторический пример древнегреческих городов-государств, особенно - древних Афин, где реформаторы Солон (избран архонтом в 594 году до нашей эры) и Клисфен (509-507 годы до нашей эры) ввели в обиход и законодательство новое понятие: гражданин полиса — свободный человек, которого нельзя обратить в рабство за неуплату долгов. Все граждане равны перед законом и наделены равными гражданскими правами, а также обязанностями, за неисполнение которых полагается кара. Часть магистратов (государственных должностей) избираются народным собранием (голосование было открытым). Прочие назначаются жеребьёвкой, дабы большинство не во всём диктовало свою волю меньшинству.
Землю отдавали в собственность желающим её обрабатывать, но наделами, не превышающими возможности одной большой семьи. Их не разрешали дробить. Периодически на народном собрании устраивали «суд черепков» («остраконов»). В большие сосуды граждане бросали черепки с именем человека, подозреваемого во властолюбии (потенциального тирана). Древние греки прекрасно знали: тирана куда легче посадить себе на шею, чем оттуда скинуть. Поэтому ярких и настырных политических деятелей попросту изгоняли из Афин на несколько лет — подвергали остракизму, порой незаслуженно.
В Спарте приблизительно тогда же общественную жизнь реформировал Ликург. Спартанские обычаи и законы после его реформ широко известны: уравниловка в жизни и быту (даже питались вместе, одинаково) и полное подчинение интересов личности интересам государства. Человек — ничто, государство — всё! Вся земля разделена на девять тысяч неделимых участков-клеров. На каждом одна семья спартиатов живёт за счёт труда илотов — государственных рабов. Долг спартиата — непрерывное участие в войнах и военно-спортивных упражнениях, а также государственных делах. Правят номинальные цари (их двое) и совет архонтов (старейшин).
Спарта периода расцвета представляла собой военный лагерь кучки рабовладельцев, постоянно живущих в условиях жестокой казарменной дисциплины и, благодаря тому, управляющихся с превосходящими их по численноси и постоянно замышляющими бунт илотами — местным покорённым, иноязычным населением. Торговля, ремесло и искусство считались в Спарте занятиями, недостойными гражданина. Это презрение к производительному труду было свойственно в дальнейшем и римским патрициям.
История вынесла приговор: спартанское общество постепенно расслоилось (подобно нашему социалистическому) и сгнило на корню. Ликурговы законы исчезли вместе с ним. А вот законы Солона, в особенности та их часть, которая касается гражданства, вновь и вновь возрождались в разные века в более или менее преображённом виде. Они явно повлияли на государственное устройство республиканского Рима, законодательство средневековых городов-республик, голландских Генеральных Штатов, швейцарских кантонов и, далее, на все демократические конституции ХVIII-XIX веков, начиная с американской
Разные варианты государственного устройства в античном обществе обстоятельно рассмотрел Платон в своем фундаментальном труде «Государство». Уже он, свидетель разгрома Афин антидемократической Спартой с ее союзниками, не очень-то жаловал демократию, в особенности её разгул, но всё же ещё худшего мнения был о тирании. Наилучшим вариантом он считал стабильное рабовладельческое государство, управляемое потомственной аристократией и магистратами, выдвигаемыми через многоступенчатые выборы.
Аристотелю, наставнику Александра Македонского, довелось жить в чуть более позднюю эпоху заката греческой демократии. Поэтому он очень хорошо рассмотрел именно её слабые стороны. Она виделась ему переходным тупиковым этапом истории. Идеалом же представлялся мощный просвещённый монарх. Как никак, законы престолонаследия, если они скрупулезно соблюдаются (что бывает не часто), избавляют общество от революционных потрясений и гражданских войн.
В те далёкие времена демократическое общество, действительно, не могло быть стабильным в большом рабовладельческом государстве с его профессиональной армией. Это ясно видно на примере республиканского Рима с его насквозь пронизанными коррупцией представительными органами и вечными гражданскими смутами.
В.Р. Дольник подчеркивает, что демократия — форма общественных отношений, абсолютно немыслимая (в отличие от тирании и олигархии) у каких-либо существ, не обладающих членораздельной речью. Мало того, это, в отличие от прочих типов государственных структур, есть нечто порожденное отнюдь не стихией самоорганизации, а человеческим интеллектом, подобно гончарному кругу, ветряку или паровой машине.
Выходит, в данном отношении демократия сродни марксистско-ленинской модели социализма. Однако, с одним принципиальным отличием. Изобретение Солона, его предшественников и продолжателей, не в пример социалистической утопии, выдержало испытание временем.