Отрадно, что к нам, наконец, стала возвращаться историческая память, и мы пытаемся заново соединить «распавшуюся связь времён».Одной из таких попыток следует рассматривать и настоящий выпуск, приуроченный к важной исторической дате – 375-летию основания Кузнецкого острога и самого Кузнецка, одного из старейших городов Сибири.Кузнецкий край оказался вовлечён в орбиту русского проникновения без малого четыре века назад.В XVII-XVIII вв. Кузнецкий острог был далеко выдвинутым форпостом на южных рубежах Российского государства. Здесь, вокруг Кузнецка, сталкивались стратегические интересы России, Джунгарских хун-тай-джи и кыргызских (алтысарских) князей, и кровавые набеги степных хищников в течение целого столетия сотрясали окрестности Кузнецкого острога (как, впрочем, и Томска).Заглянуть в те времена, рассказать о них сегодняшнему читателю – цель этой книги, состоящей из двух частей.Первая часть – «Сказ о Кузнецком остроге». О князе (паштыке) Абинского улуса Базаяке, о котором в документах XVII в. сказано, что он «прямил русскому государю». Историк же Л. П. Потапов в «Очерках по истории Шории», изданных АН СССР в 1936 г., называл политику Базаяка по отношению к русским «дальновидной».В «Сказе», нет никакого вымысла, хотя это и литературно-художественное произведение: небольшие отряды казаков из Томска действительно приходили в Абинский улус в 1607, 1609 и 1610 годах; действительно, заступничество Базаяка дважды спасало казаков от истребления; соответствует исторической правде и описанный в «Сказе» приход к абинцам отряда стрелецкого сотника Пущина и казачьего атамана Константинова с двумя сотнями стрельцов и казаков. Не выдумано и столкновение казаков с Кузге (или Кузга), паштыком улуса Сарачер (он располагался по реке Кондоме). Историческая правда и в описании последующих событий: из алтысарского княжества пришло до 5000 воинов, и 200 казаков и стрельцов в течение 10 недель выдерживали осаду, затем совершили вылазку, «пробили окружавшее их кольцо, захватили знатных пленных и ушли в Томск». Говоря об этом, Л. П. Потапов со ссылкой на Г. Ф. Миллера пишет: «Такой боевом приём произвел большое моральное действие на татар, и в следующем 1616 г., когда к ним явился для сбора ясака томский казак Ананий – они внесли ясак».Авторы «Сказа» (кемеровский писатель В. Рудин и историк-краевед И. Скворцов), опираясь на эти подлинные исторические события, нарисовали яркую, осязаемую картину, повествующую о далёком прошлом нашего края, о живших тогда людях.Во второй части книги помещены исторические очерки, посвящённые тому же Кузнецку и написанные различными авторами на протяжении полутора веков.Как увидит читатель, очерк Ф. А. Полунина, опубликованный в 1773 г., очень сжат, лаконичен, ибо готовился для «Географического лексикона». Очерк А. Ермалаева отделён от него временным расстоянием почти в столетие, он много содержательнее, познавательная его ценность и сегодня неоспорима. Н. А. Костров вводит в научный оборот новые исторические источники, оказывая бесспорное влияние на дальнейшее развитие проблематики и, в частности, на впервые опубликованное полностью в настоящем сборнике «Историческо-географическо-статистическое описание г. Кузнецка» Д. А. Поникаровского.Наконец, А. Кручина живописует некое сонное царство в Кузнецке, который он посетил в 1923 г. Интересно, что мимо сознания автора прошла, оставаясь практически не замеченной, напряжённая политическая обстановка, сложившаяся в Кузнецком уезде весной и летом 1923 г. – многие волости были объявлены на военном положении.Готовивший к публикации эти исторические очерки историк-архивист В. В. Тогулев исходит из того, что каждому, кто занимается изучением истории Кузнецкого края, необходимо иметь под рукой публикуемые материалы, разбросанные по библиотекам и архивам, тем более что поиск этих сочинений затруднён из-за отсутствия – весьма, к сожалению, нередкого, – ссылок на них в библиографиях и справочниках, собранные воедино, эти очерки дают как бы всеохватывающий взгляд на наше историческое прошлое.В текстах исторических очерков сохранены орфография, пункт