Едва появившись на Руси, церковь превратилась в крупнейшего собственника. Достояние церкви не делилось между наследниками, кроме случая разделения епархий. А монастырские владения не только не разделялись, но последовательно и преемственно управлялись, быстро превращаясь в образцовые и на зависть богатые хозяйства. Купец, давший деньги в рост, мог помереть, ростовщика могли случаем убить, от бессмертного многоглавого хозяина-монастыря должнику спасения не было.
В то же время крестьянам и работникам богатого монастыря, как правило, жилось лучше соседей, пахавших на небогатого боярина или дворянина— княжьего воина, получившего под условием службы клок земли с крепостными. Обычно монастыри придерживались золотой середины между святостью аскетов, живших только своим трудом, и безумием стяжания, подвигавшего их в голодный год спекулировать хлебом, заставляя вымирать целые районы и навлекая на себя гнев народа.