У ректора Петербургского университета Андрея Николаевича Бекетова четыре дочери: Катя, Соня, Саша (Аля или Ася — зовут её в семье) и Маня. У них есть тетрадка «Касьян», куда раз в четыре года, 29 февраля (Касьянов день), они записывают важнейшие события и свои гадания о будущем.
«В 1880 году, — пишут'они в 1884-м, — приехала Ася из Варшавы с мужем, решилась с ним разойтись и остаться у нас. 16 ноября 1880 года родился у неё в ректорской квартире сын Саша... Саша ангелочек прелестный... Все вообще его любят...»
Действительно, как когда-то его мать, он — всеобщий кумир и баловень. В кабинете деда он рассматривает изображения различных зверей в толстых томах «Жизни животных» Брема, а потом шествует к бабушке, откладывающей ради его прихода очередной перевод или статью, над которыми она вечно трудится.
По вечерам няня читает ему сказки A.C. Пушкина.
За окном — «Невы державное теченье, береговой её гранит». Весной мимо начинают сновать барки и лодки. Стоя на подоконнике, придерживаемый кем-нибудь из взрослых, ребёнок часами дожидается, пока не раздастся хриплый гудок буксирного парохода. «Сморкается!» — радуется мальчик. Или ждёт, когда на Петропавловской крепости в полдень грянет привычный выстрел, вплетающийся в любимую «Сказку о царе Салтане...»:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Так очень рано в детскую память западает «весёлое» имя: «Пушкин».
С ребёнком все возятся. Читают ему непременного «Стёпку-растрёпку», на котором воспитывались сами сёстры Бекетовы, вспоминают сказку о царе Балдахоне, которую когда-то сложил для них отец и даже иллюстрировал собственноручными рисунками («...а на Масленицу над его замком развевался огромный... блин!»), но декламируют уже и «Смальгольмского барона» Жуковского1, и его переводы,