Тема «железной дороги» была особо популярна в лирике 40-60 годов XIX века. Первая железная дорога – крупнейшая магистраль Москва – Петербург – стала сенсацией, на которую каждый поэт откликался по-своему. «Факт железной дороги» нашел отражение и в лирике Некрасова.
Название стихотворения – своеобразный «вход» в творение мысли поэта, вывеска над зданием, указывающая на предназначение последнего. Именно в названии определена тема в широком и узком понимании этого слова. В нем (в названии) поэт реализует оба смысла слова «железная», употребляя его и в прямом значении (сделанная из железа), и в метафорическом (как в словосочетаниях «железные нервы, железная воля»). Эпиграф с ремарками (чем не фразы из пьесы?) строится по схеме «вопрос – ответ», причем ответ-то и вызывает «спор» - явно не выраженный, но отражающий позицию автора.
На простой детский вопрос (кто построил дорогу?) отец-генерал дал односложный ответ. Не вступая открыто в спор с генералом, случайный попутчик предлагает другую «версию», ту, которая и является отражением мыслей и дум поэта.
Поэма, примем эту точку зрения в определении жанра, имеет четырехчастное строение. Это деление не только «разбивает» монолог, но и помогает убедиться в том, что произведение по своему содержанию и строению ближе по жанру к поэме, так как тематика и проблематика его шире одного стихотворения.
В первой части поэмы содержится описание осеннего пейзажа за окном. Нет сомнений в том, что поэт, размышляя над чем-то важным («думаю думу свою»), все же любуется простотой русского пейзажа.
Плеоназм «думаю думу», свойственный разговорной речи, подчеркивает важность размышлений, их глубину, тревожность, в нем угадывается былинный и народный песенный слог.
На первый взгляд, средства изобразительности, которыми пользуется поэт, могут показаться, «затасканными и несвежими» (так их охарактеризовал один из критиков-современников), да и поэтические штампы угадываются и даже вызывают легкую усмешку у некоторых любителей поэзии… Но, как мне кажется, на выбор поэта повлияла поставленная им самим задача: речь персонажа должна быть понятной, простой, то есть – НАРОДНОЙ. Что ж, мотив ясен. Не стоит удивляться и тому, что у нашего героя появилось желание «выспаться» - успокаивающий стук колес, мерное покачивание располагает к этому, уводит от тревог и дневных забот. Да и в описании пейзажа нет «высокой поэтики» - все скромно и просто: «кочи», «моховые болота», «пни», «все хорошо», «всюду родимая Русь», - звучит классически, но сказано к месту. Слово «Русь», упорно звучащее у Некрасова, как-то не очень созвучно с «новой темой» и не вписывается в тему «индустриализации».
Вторая часть поэмы – отличается от первой. Противопоставление в природы («нет безобразия в природе») и человеческих отношений (тема рабского труда и бесправия народа с одной стороны, жажда наживы, бесчеловечность с другой) «вскрывает» правду и звучит обвинением в адрес тех, кто готов забыть непосильный труд, голод, смерть тысяч крестьян, то, о чем поэт «при лунном сиянии» рассказывает мальчику. В этом рассказе ребенку, пожалуй, трудно отличить правду от видений из сна. «Песня мертвецов», вошедшая во вторую часть поэмы, подчеркивая трагизм повествования, звучит как исповедь и как наказ потомкам, а также как упрек тем, кто забыл истинных строителей дороги. В этой песне раскрывается психология русского мужика – всепокорного, бесправного, верящего в лучшую жизнь. Наверное, выслушав такое откровение, ребенок испугается, но «урок» нравственности, христианского отношения к людям поэт преподал не зря. Сон улетучится, но мысли и чувства уже растревожили юное создание, и разговор не будет забыт.
Третья часть поэмы построена на диалоге: Ваня – отец-генерал – попутчик-поэт. Интересно и то, что в этой беседе упоминается кто-то четвертый – тот, кто сказал Ванечке фразу «Вот они – нашей дороги строители!..» На этот факт можно было бы не обращать внимания, если бы слово «он» не было бы выделено курсивом. Кто «он»? Воплощение какой силы?
Генерала же последние слова сына рассмешили; его резкий хохот и, как ему кажется, неопровержимые аргументы в пользу того, что безграмотный народ способен лишь разрушать, вызваны внутренним недовольством, которое он всячески скрывает. «Варвары! Дикое скопище пьяниц!..» – именно так величает он трудовой народ. Но поэт по-прежнему не вступает с ним в спор. Его слова все так же обращены к ребенку, ведь «урок» должен иметь завершение.
Скрытый спор между генералом и поэтом заканчивается «вопросом на вопрос». И это не просто спор людей, чье мнение не совпадает, это столкновение двух взглядов, двух мировоззрений о роли народа в истории.
Авторская ирония (ею пронизана вся 4-ая часть) вызвана не только социальной несправедливостью, но и тем равнодушием к собственной участи, какую выказывает русский мужик.