Но европейца все вниманьеНарод сей чудный привлекал.Меж горцев пленник наблюдалИх веру, нравы, воспитанье,Любил их жизни простоту, Гостеприимство, жажду брани…Еще и в примечаниях Пушкин снова возвращается к этой теме и подчеркивает: «Черкесы, как и все дикие народы, отличаются перед нами гостеприимством. Гость становится для них священною особою». С симпатией описывает Пушкин «суровой простоты забавы», картины мирной жизни горцев, подчеркивает их свободолюбие. «Он любовался красотой Одежды бранной и простой.» Но все же на первый план в описании нравов горцев у поэта выходит именно воинственность «черкесов» (это было общее название горских племён в то время для русских), жестокость, свойственная им. «Но скучен мир однообразный Сердцам, рожденным для войны.»Или даже такая зарисовка:»Нередко шашки грозно блещутВ безумной резвости пиров,И в прах летят главы рабов,И в радости младенцы плещут.»«Казалось бы, на Кавказе сочувствие мятежного поэта должны были привлечь вольнолюбивые горцы, отстаивавшие свою свободу от наступающей России. Ведь для пленника в жизни нет ничего выше свободы: Свобода, он одной тебя / Еще искал в подлунном свете…Байрон — и Вальтер Скотт — конечно, встали бы на сторону горцев. Но Пушкин не мог изменить России. Его сочувствие раздваивается между черкесами и казаками.»( Г.П. Федотов) И это особенно ясно прочитывается в конце поэмы, когда герой испытывает радость при виде блеска русских штыков. Ведь именно русская армия для пленника — гарант его личной, индивидуальной свободы, спасение от рабства.