(1)Я никогда не называл свою мать матерью, мамой. (2)У меня для неё было
другое слово — мамочка. (З)Даже став большим, я не мог изменить этому
слову. (4)Я пытался называть её «мама», но с губ помимо моей воли
слетало всё то же ласковое, детское — «мамочка». (5)У меня отросли усы,
появился бас. (6)Я стеснялся этого слова и на людях произносил его чуть
слышно.
(7)Последний раз я произнёс его на мокрой от дождя платформе, у красной
солдатской теплушки, в давке, под звуки тревожных гудков паровоза, под
крик команды «По вагонам!». (8)Я не знал, что навсегда прощаюсь с
матерью. (9)Не знал, что с матерью вообще можно проститься навсегда.
(10)Я шептал «мамочка» ей на ухо и, чтобы никто не видел моих мужских
слёз, вытирал их о её волосы... (11)Но когда теплушка тронулась — не
выдержал. (12)Забыл, что я мужчина, солдат, забыл, что вокруг люди,
множество людей, и сквозь грохот колёс, сквозь бьющий в глаза ветер
закричал.
(13)— Мамочка! (14)Мамочка...
(15)Но она уже не слышала.
(16)На фронте мы всегда были голодны. (17)Нам всегда было холодно.
(18)Только в бою у орудий забывали о голоде и холоде. (19)И ещё — когда
получали из дома письма.
(20)Но было у писем